Пхеньян. Дворец пионеров

Пхеньян нас встретил мелким дождём, словно прослезился от долгожданной встречи. Откуда ни возьмись к трапу самолёта подошла большая группа людей с возгласами: «Наконец-то вы прилетели! Мы вас ждём с утра». Рукопожатия, приветствия со слезами радости так глубоко тронули нас, что мы сами прослезились…

-Проходите быстро, не задерживаетесь, а то промокнете под дождём, — с этими словами нас посадили в автобусы, не дав возможности взять в руки багаж.

Мы проезжали по полупустынным, очень широким улицам Пхеньяна с красивыми регулировщиками на перекрёстках.

Стоящие вдоль улицы дома поражали нас высотой в 30 и более этажей.

-А вот сейчас мы проезжаем Дворец пионеров, — сказал кто-то из сопровождающих.

Мы увидели на возвышенности огромный дворец со своеобразной архитектурой в восточном стиле. Перед дворцом стояла скульптурная группа.

Я локтем тронул жену и тихо сказал: «Здесь должны быть наши ребята. Надо бы запомнить дорогу». Проехав ещё немного, автобус остановился у 30-этажной гостиницы «Молодёжной».

Нас с женой разместили на 24 этаже трёхзвёздочного отеля в номере со всеми удобствами.

Мы быстро распаковались и решили спуститься на первый этаж, чтобы узнать о дальнейшем распорядке. Нас предупредили, что будем собираться после ужина, а пока можно отдохнуть. До ужина оставалось часа два. Я предложил жене вместо отдыха прогуляться по улице и пройтись в сторону Дворца пионеров.

Судьба неуклонно вела нас к детям.

Минут 8-10 ходьбы и моей наблюдательности, и мы оказались на месте.

Должен сказать, что нас не покидало чувство, что мы делаем что-то противозаконное, и за нами, возможно, следят. Успокаивали себя тем, что мы жили в более демократичной стране, и помыслы наши были чисты.

Цель была так близка, что мы не удержались, вошли в фойе и тут же встретили одного из руководителей, сопровождавших корейских детей в Ташкент.

После некоторого замешательства от неожиданной встречи, я пояснил, что буквально сейчас приехал из Ташкента с группой туристов, и, узнав, что Дворец пионеров рядом с гостиницей, решил наведаться, в надежде увидеть своих ребят.

Руководитель сказал, что нам повезло, мы и сами это чувствовали с некоторых пор, и сейчас начнётся генеральный просмотр концерта. Мальчики скорее всего на месте.

Он попросил своих коллег сопроводить нас в зрительный зал, а сам извинился и быстро направился к сцене.

Зрительный зал был почти пустой. Меня с женой провели в самый центр зала и посадили напротив сцены на специальные почётные места, которые находились на небольшом возвышении.

Во время концертов здесь, наверно, сидели члены правительства, иностранные гости, члены комиссии или жюри.

А вот сейчас эта честь была оказана нам…

События прошлого года — приезд детей, наши дни и вечера, проведённые вместе, вокзал… и уходящий навсегда поезд… — промелькнули в нашей памяти и мы вновь ощутили то непередаваемое волнение от близости детей…, детей нашей Родины… Только грусть расставания сменилась ожиданием встречи… Мы знали, что это ненадолго, но это будет сейчас, это — свершилось…, и этот миг счастья запомнится нам на всю жизнь…

Занавес поднялся… И мы увидели прекрасно декорированный узнаваемый пейзаж этой чудесной страны, где живут замечательные, отзывчивые люди — они сидят рядом с нами и сопереживают нашу радость… И, если бы не их чуткость и смелость, это мы оценили позже, неизвестно, чем бы всё это закончилось…

Из уважения к нам первыми объявили номера с выступлением Чёль-тина, Мён-гоя и Кван-чира… Дети выходили на сцену со счастливой улыбкой на лице. Очевидно, они уже знали о нашем приезде, и наши глаза сразу находили друг друга…

Они так старались… Старались для нас… Это было видно. Но трудно передать словами. Всё время выступления нас связывала незримая нить, которая всколыхнула все наши взаимные добрые чувства. Этот концерт был и останется единственным концертом, который был посвящён нам. И мы с благодарностью досмотрели его до конца.

Это было красочное, с часто меняющимися великолепными декорациями, представление… Это было чудо, сотворённое детскими талантами… И доведённое до мастерства терпеливым, упорным трудом их учителей…

И всё это, как постоянно твердила наша пресса, в «голодной, нищей» стране, где нет демократии и свободы слова.

Но если в этой стране так много талантливых детей, а это-будущее любого государства. Если они занимаются в таких роскошных дворцах, оснащённых по последнему слову техники. Если они счастливы и могут зажечь даже взрослые сердца. Если вас окружают 30-ти и более этажные современные здания. Я не говорю о закоулках, они есть в любой стране…

То есть о чём призадуматься…

После представления возбуждённые от избытка чувств ребята прибежали к нам… Мы вновь услышали знакомые голоса, увидели родные детские лица… Мы обняли их как тогда, когда им была нужна наша поддержка… И всё остальное отступило на задний план. Мы не стыдились своих слёз, слёз радости.

Это были поистине счастливые моменты в нашей жизни…

Концерт длился больше часа, но пролетел так быстро и незаметно… Мы понимали, что повели себя неординарно, и потому не на шутку забеспокоились: «А не ищут ли нас в гостинице?..»

Руководство Дворца пионеров никак не хотело отпускать нас пешком. Они насильно усадили нас в большую белую «Тойоту» и на ней мы подъехали к главному входу гостиницы.

На глазах у удивлённых и испуганных сотрудников службы охраны мы вышли из машины и прошли в свой номер.

Не успев поделиться новыми впечатлениями, мы услышали осторожный стук в дверь. Я открыл дверь и увидел женщину в строгом костюме с удивительно пронизывающим взглядом. Она попросила разрешения войти. Окинув взглядом комнату, села напротив меня.

После небольшой паузы на понятном мне корейском языке спросила: «Кого Вы ищете здесь в Северной Корее?» Взгляд её после этих слов как-будто говорил: «Вы для нас чужие. У нас свои правила и порядки, и нарушать их никому не позволено.»

Я, до приезда в Северную Корею, разумеется, слышал, что в стране жёсткий порядок, и каждый приезжающий иностранный гость обязательно находится под контролем специальных служб.

У меня стремительно всплыли в памяти рассказы родителей про страшные времена сталинских репрессий. Мой дядя, который был студентом и жил в Томске, тоже был репрессирован в 1937 году и с тех пор пропал без вести.

Нет, думаю, ничего нельзя скрывать. Надо сказать правду. У меня же нет злого умысла и я имею право любить историческую Родину своих предков. К тому же, надо подумать о судьбе тех, с кем я успел уже вступить в контакт. И я подробно, всё до мелочей, рассказал ей, начиная со встреч в Ташкенте. Попросил извинения за то, что самовольно встретился с детьми здесь в Корее в первый день приезда без разрешения властей. И ещё попросил не наказывать тех, кто проявил нормальные человеческие чувства и пошёл нам навстречу.

Я видел, как, прямо на глазах, сходит с неё внутреннее напряжение, как каменное лицо её потихоньку приобретает естественный вид симпатичной женщины средних лет. К концу рассказа несколько раз я ловил улыбку, которую она пыталась быстро спрятать за внешней строгостью, придаваемой ей тёмным костюмом и причёской.

«Так вот, — заканчивал я, — сегодня я встретил всех своих мальчиков. И необходимости ещё раз встретиться нет. Оставшееся время мы посвятим знакомству с Кореей».

Прощание было уже более дружелюбным.

Мы с женой спустились в ресторан на ужин и вели себя так, как — будто ничего не случилось. Но мы оба понимали, что от этого разговора многое зависит…

Мы целиком окунулись в напряжённую и беспокойную жизнь иностранного туриста, стремящегося ничего не пропустить и участвовать во всех поездках и походах.

Заканчивалась первая неделя знакомства с Кореей. За это время мы побывали во многих известных исторических местах Пхеньяна, покорили горы Мёхян…

Настал день посещения 38 параллели, которая разделила Корею на две враждебные стороны — Север и Юг.

Неожиданно нас с женой сняли с туристического автобуса и сказали, что сегодня нас в гости ждёт семья нашего Чёль-тина. Нас пригласили сесть в большую японскую иномарку, из которой нам навстречу вышел полноватый мужчина в строгом костюме песочно-зеленоватого цвета. В таких костюмах, как я заметил, ходили руководители среднего звена.

Мы попросили его подождать пять минут и зашли в номер за подарками, которые мы привезли с собой на всякий случай.

Наш автомобиль свернул с центральной улицы на боковую небольшую улочку. Вдоль неё стояли 2-этажные дома с немного почерневшими стенами. Очевидно, эти дома отапливались углем.

Таких домов в Ташкенте было много до землетрясения 1966 года. Это потом он стал многоэтажным. Весь Советский Союз помогал в застройке города…

У одного из домов нас встретила небольшая группа людей. Автомобиль остановился, мы вышли, поприветствовали встречающих небольшим поклоном и поднялись в квартиру.

Она была аккуратной, чистой, с обогреваемым полом, покрытым рилином, но без мебели. Только в углу стоял телевизор на маленьком столике. Всего было две комнаты и маленькая кухня.

Теперь мне понятно, почему наши просторные комнаты вызывали у корейских детей восторг.

В центре комнаты стоял накрытый по-корейски стол. Сопровождающий сел, как хозяин, за стол, приглашая и нас сделать то же самое.

Я же спросил отца Чёль-тина:
-А где бабушка и мама, с которыми нас сейчас знакомили?
-Мама на кухне, а бабушка в другой комнате. У нас не положено женщинам сидеть рядом с мужчинами за столом, — сказал он и, предупредив мой вопрос, добавил, что на гостей это не распространяется.

Я продолжал настаивать, чтобы и бабушку, и маму пригласили за стол, ссылаясь на наше демократическое воспитание в отношении старших.

Так и разместились мы, пять человек, за маленьким столиком. Откуда ни возьмись, появился фотокорреспондент и начал нас фотографировать.

После общих слов приветствия и традиционных вопросов о здоровье и погоде разговор явно не клеился. Хозяина дома явно смущало присутствие сопровождающего. Хозяйки дома вообще не было видно. Изредка её руки появлялись в маленьком окошке, соединяющем комнату с кухней, и что-то подавали.

Еда, понятно, нас мало интересовала, хотя стол изобиловал национальными закусками. Нам хотелось общения, но оно не получалось.

Чтобы как-то разрядить обстановку, я начал рассказывать про моих родителей. Подробно рассказал о том, как они оказались в Узбекистане. Как они вместе с такими же переселенцами на пустующем месте построили самые богатые колхозы и своим трудом получили право на достойную жизнь. Как всегда мечтали побывать на своей Родине и радовались её успехам. Рассказал и о том, что Корея, разделённая на два непримиримых государства — это наша общая боль и мы мечтаем увидеть её единой.

Все внимательно слушали и одобрительно кивали головой.

Так незаметно прошло почти 2 часа. Пришло время уходить. Хозяева для приличия предложили нам переночевать, но, чувствуя напряжённость от постоянного присутствия постороннего человека, мы сослались на плотный график и предложили посетить нас в гостинице.

Обращаясь к сопровождающему, я сказал: «Вы ведь поможете организовать посещение?..» На что он утвердительно кивнул головой.

Мы вернулись в гостиницу и первое, о чём мы подумали… Как всё-таки здорово, что судьба толкнула нас на грубое нарушение существующего порядка и подарила возможность увидеться с мальчиками в непринуждённой и искренней обстановке.

Именно эта встреча оставила неизгладимый след в нашей жизни.

Не менее важно то, что мы заставили себя уважать, сумели достойно выйти из положения и не уронить чести страны, которую представляли.

Наша мечта осуществилась. Мы побывали на земле наших предков и именно здесь поняли, что очень скучаем по Узбекистану, который стал нашим родным домом, где ждали нас дети, родные, друзья…