Дорога СУДЬБЫ

Предисловие

Этот рассказ услышал я от своей мамы. Она часто рассказывала мне об удивительной жизни своего отца Хан Ан Гира, полной драматизма и приключений. Трагедия, разыгравшаяся  ещё в детстве, помогла ему преодолеть все тяготы и лишения, добиться поразительных успехов в жизни, из нищего выбиться в состоятельные люди. Заслуженное уважение, великодушие, человеколюбие и мудрость позволили ему не раз выйти живым и невредимым из подвалов  ЧК (Чрезвычайного Комитета) в  смутное для страны время, когда сосед доносил на соседа.

Его удивительная жизнь закончилась в день его 60-летия. Торжественно отпраздновав юбилей, он попросил своих многочисленных гостей и друзей остаться на ночь, а сам прислонился к стенке и  тихо, спокойно закрыв глаза, ушёл в мир иной…

Рассказы матери об этом удивительном и сильном человеке глубоко осели в моей детской памяти. Все мои положительные качества: упорство, любознательность, целеустремлённость — это результат работы над собой, желание быть похожим на дедушку по материнской линии Хан Ан Гира. Он всегда был примером для меня. И в память о нём в канун моего 60-летия я решил написать этот небольшой рассказ о его удивительной жизни. Может, кому-то она послужит примером борьбы за выживание и достижение намеченной цели.

Корея. Начало ХХ века

По маленькой корейской деревушке душ на сто пятьдесят-двести шла очередная похоронная процессия. Умер юноша из рода Хан. Едва ему исполнилось 16 лет, как внезапная страшная болезнь забрала жизнь этого весёлого паренька. Это были двадцать четвёртые похороны в роду Хан за последние 11 месяцев. Буквально две недели назад на глазах у трёх малолетних детей умерла ещё молодая жена Хан Бон Сека.

-Смотрите, смотрите! Дом Хан Бон Сека горит! — крикнул кто-то из похоронной процессии.

-Слышите, слышите! Дети кричат внутри дома! — послышался второй голос.

Все, как по команде, повернули головы в сторону горевшего дома. Языки пламени охватили уже одну сторону соломенной крыши. Слышно было, как изнутри отчаянно стучали по двери. Крики детей прерывались кашлем от дыма.Надо было спешить. Каждая минута была дорога. Скоро весь дом  охватит огонь.

-Четверо оставайтесь у гроба, остальные быстро за мной, — чётко скомандовал распорядитель похоронной процессии дядя  Сан Себ. Подбежав к дому, двое взрослых выбили дверь, подпёртую снаружи,  быстро вытащили обезумевших от страха детей и оттащили их подальше от горящего дома.Тушить практически было нечего. Корейские домики, сплошь  из дерева, камыша и соломы, буквально за считанные минуты сгорали.Детям повезло, что рядом проходила похоронная процессия.

-А где же дядя Хан Бон Сек? Не остался ли он дома? — спрашивали детей из толпы.

-Папа ушёл на Север. Он жив, — сухо ответил старший из детей по имени Ан Гир, всем видом давая понять, что больше  не хочет  ни о чём говорить.

В толпе зашептались возмущенно. Слышались отдельные фразы.

-Понятно, что тяжело без жены, которую похоронил две недели назад, а дети-то  при чём?..

-Как можно было  поджечь дом с детьми?..»

-Нет, он с ума  сошёл от горя. Две недели после похорон жены он, не переставая, напивался…

Ан Гиру было обидно всё это слышать. В его голове быстро промелькнули последние дни перед  пожаром. Ему тоже был не- понятен поступок отца. Хотелось о многом спросить его. Но доведётся ли им  встретится ещё?..

-Близкие родственники из рода Хан, заберите детей домой, пусть они придут в себя, остальные — продолжим  похороны, — так же коротко распорядился дедушка Сан Себ.-Плохая примета похоронную процессию останавливать.

И все быстрыми шагами направились в сторону оставленного гроба, чтобы продолжить церемонию.

Чудом спасённые дети ещё не отошли от этого кошмара. Маленькая пятилетняя Су  На, обхватив руками старшего брата Ан Гира, с глазами, полными ужаса, периодически всхлипывала и вытирала слёзы о рубашку. Младший брат, которого звали Сен Гвон, с большими опухшими глазами стоял чуть позади и держал брата за руку.

Ан Гир стоял как вкопанный, широко расставив ноги, стиснув зубы, и злобно поглядывал на стоявших вокруг них близких родственников со стороны отца и матери. В свои неполные 9 лет  он понимал, что их сейчас разберут  родственники. Сестрёнку скорее всего заберут родственники со стороны матери, а его с  братом разделят двоюродные братья отца. Все знали, что отношения между ними не сложились. Они ходили друг к другу только для приличия и то по большим мероприятиям. В голове у него всё перемешалось. Он  не находил выхода из сложившейся ситуации. Был бы дом, думал Ан Гир, нанялся бы на работу к  янбану (помещику), и постарался бы сохранить и прокормить семью. Надо в первую очередь выжить. Другого выхода нет. А станет  повзрослее, то обязательно соберёт всех вместе.

Когда забирали сестрёнку, он, под её душераздирающий плач, сам, еле сдерживая слёзы, оторвал от своей ноги её маленькие слабые ручонки. А младшему брату, понуро идущему за двоюродным дядей, он уверенно крикнул: «Сен Гвон, потерпи немного, мы всё равно будем  вместе.» Сам же Ан Гир медленно направился к молчаливому дяде, у которого жена скандалила по малейшему поводу. Дядя, у которого были три дочери и ни одного сына, молча сносил все её упрёки. За двадцать лет супружеской жизни он понял, что лучше лишний раз промолчать.

Прошло несколько дней. Дети стали потихоньку приходить в себя. Только мрачный вид обугленного дома нет-нет напоминал о постигшем их горе.

Местный янбан Пак, обеспокоенный тем, что у него уменьшается количество душ, решил увеличить подушный налог. Ведь новые хозяева японцы ни с чем не считаются при взимании налога. Нищенская жизнь простых крестьян становилась ещё невыносимей, и- так еле-еле сводили концы с концами. Семейные скандалы в каждом доме  вспыхивали с новой силой. Жёны обвиняли мужей в никчемности и бездействии. Терпению приходил конец. Шли первые годы ХХ столетия.

Слухи о лучшей крестьянской доле на Севере, в большой и богатой стране  России, всё чаще и чаще ходили по домам. Многих кабальные условия работы довели до такой степени, что они были готовы уехать немедленно. Их сдерживал только страх перед неизвестностью. Жизнь становилась всё хуже и хуже.

Ан Гир в доме дяди старался угодить изо всех сил. Брался за все работы по дому и на поле. За обеденным столом  не засиживался, едва перекусив, он незаметно уходил за угол дома, где мог спокойно подумать и поискать выход  из сложившейся ситуации.

Он часто вспоминал последние дни перед пожаром, когда отец  всё чаще и чаще прикладывался к рисовой водке, оставшейся после похорон матери. Больно было смотреть как он, рыдая, бил себя в грудь и, глядя  на растерянных и испуганных детей, всё время твердил: «Нет, мы не выживем. Всё равно болезнь  возьмёт вас, и вы в мучениях будете умирать. Как мне на это смотреть?..» Сколько ни пытался Ан Гир понять поступок отца, обрёкшего собственных детей на такую мучительную и страшную смерть, объяснения этому не находил. Скорее всего, от горя и безысходности он потерял рассудок.

«Мне надо обязательно встретиться с ним. Я всё стерплю, я работы и трудностей  не боюсь. Чуть подрасту, наберусь сил и пойду на поиски отца. Лишь бы нам всем выжить и не заболеть,» — думал Ан Гир.

Однажды, спустя  несколько дней после пожара, в деревню заглянул бродячий старец. Он шёл из Китая на юг Кореи. Что его привело в  деревню, затерянную среди гор,  никто не знал. Но его приход оказался переломным в судьбе рода  Хан. У корейцев таких старцев называли «синсэй». Они умели предсказывать судьбу человека и красивым каллиграфическим  почерком излагать предсказание на пергаменте.

Остановившись у дяди, где приютили Ан Гира, он спросил про сгоревший заброшенный дом. Дядя рассказал про беды, которые переживал их род, про 24 покойника, похороненных менее чем за год, про чудом спасённых детей во время  пожара. Старец внимательно и задумчиво слушал, а потом спросил: «Этот мальчик – один из спасённых?» Получив утвердительный ответ, он подозвал Ан Гира  к себе. Обняв его за плечи и  глядя глубоко-глубоко в глаза, он взял его ладонь и, повернув к себе, сказал: «Тебя ждёт долгая, непростая жизнь и длинная дорога.  Ты встретишь отца, с тобой  будут брат и сестра. Ты многого в жизни добьёшься своим  настойчивым  и упорным характером. Ты добрый и внимательный. Люди будут уважать тебя… Ты примешь стол в кругу своих детей и внуков и рядом будут самые близкие и родные люди. А что касается внезапных болезней и похорон, это  можно отвести. Над вашим родом сейчас висит проклятье. Вы перезахороните  своего главного родового предка на кладбище. Раскопайте его могилу и сами увидите, откуда берутся несчастья. Только обязательно перезахороните и несчастья обойдут ваши дома» Сказав это, старец поблагодарил за приют и угощение и пошёл дальше, что-то бормоча и покачивая то и дело головой.

После ухода старца у дяди собрались все главы семей из рода Хан. Единого мнения в перезахоронении родового предка не было. Одни говорили, что можно навлечь ещё большую беду, другие предлагали покинуть эти места, взяв с собой прах предка. Но всё-таки большинство, напуганное внезапными смертями, решило срочно перезахоронить предка на том же кладбище, выбрав более удачное место. Когда вскрыли гроб, то обнаружили, что корень близстоящего дерева пробил его и вклинился в останки тела. Аккуратно собрав всё, что осталось от когда-то умного и сильного человека, и уложив в том же порядке в новый гроб, перезахоронение провели на более высоком месте, подальше от деревьев и кустов.

Не знаю почему, но после перезахоронения прекратились несчастья в роду Хан. Тяжело жили, но все были живы и страшные болезни отступили. Эти события, связанные с несчастьями и перезахоронением, ещё  долго передавались из поколения в поколение не только в роду Хан. И, может быть, поэтому в нашем роду всегда очень уважительно и трепетно относились к корейским старцам «синсэй».

Прошло четыре изнурительных года. Жизнь становилась всё труднее и труднее. За это время Ан Гиру пришлось  приложить неимоверные усилия и терпение, чтобы выдержать и выжить. Трудностей в  работе он не боялся. Обидны были необоснованные упрёки,  насмешки и пренебрежительное отношение родственников, которые считали, что единственное, на что он способен, это батрачить. Очень часто, чтобы увеличить его вес для работы на ножной мельнице, ему, посмеиваясь, надевали на спину мешок с камнями. И он, стиснув зубы, работал наравне со взрослыми, выдерживая двойную нагрузку.

За это время подросли его младшие брат и сестра. Им тоже жилось не сладко, и каждый приход старшего брата на несколько минут, его подбадривающие слова вселяли в них  веру и надежду на лучшую жизнь.

И вот однажды в их деревушку приехал односельчанин с Севера. Его не было много лет. Когда-то в поисках  лучшей жизни он покинул родные края. Вначале батрачил у русских казаков, а потом, получив Российское подданство, возделывал землю на условиях аренды, выращивая  зерно и овощи и рассчитываясь частью выращенной продукции. Он быстро встал на ноги и, построив небольшой дом, вернулся, чтобы забрать всю семью.

Ан Гир, услышав об этом, не находил себе места. Желание пойти на Север не покидало его ни днём, ни ночью. И, наконец, он всё-таки решился и стал  готовиться к  дальней дороге, откладывая понемногу продукты.

По посёлку пошла новая волна слухов о том, что японцы, оккупировавшие Корею, собираются ещё больше увеличить налоги, отменить обучение корейскому языку и ввести свой, японский  язык. Фактически, японцы собирались сделать из Кореи свою провинцию, а корейцам отводилась роль прислужников господам японцам. Это значило, что жизнь станет  ещё труднее.

Ан Гир о своём  походе на Север решил никому не рассказывать. Только перед самым  уходом, буквально накануне вечером,  он пошёл к младшему брату попрощаться. Разговор был тяжёлым. Сен Гвон, весь в слезах, просил забрать его с собой, говорил, что всё равно пойдёт следом  за братом. Только упоминание о младшей сестрёнке, о том, что она  останется одна и некому будет за ней присмотреть, подействовало на Сен Гвона, и он согласился подождать.

Рано утром, собрав свою нехитрую поклажу и котомку с продуктами,  Ан Гир тронулся пешим ходом  на Север. Перед тем как перевалить  небольшую сопку, он окинул грустным взором  родное село, где оставались брат и сестра, и быстро скрылся за холмом.

Он не знал, что больше никогда не увидит родное село. В свои  неполные 14 лет он остался один на один с суровой природой и ещё более суровыми её обитателями-людьми. Началась борьба за выживание, в которой можно положиться только на себя.

В поисках отца

Путь предстоял долгий через Китай и Манчжурию. Главное, надо было выйти на основную тропу, а там примкнуть к какой-нибудь группе людей, идущих на Север. Около трёх лет Ан Гир находился в пути.Шёл  пешком из посёлка в посёлок, порою впроголодь,ночуя в ночлежках, а то и просто на земле. Подрабатывал, если представлялась возможность.

Неожиданно долго он задержался  только в одной бездетной китайской семье. Хозяина звали Ван. В семье было всё, жили в достатке. Одного не хватало — не было детей. Нанятый на работы по дому, Ан Гир им очень понравился. Его трудолюбие, внимательность и доброта  не ускользнули от внимания этих.  не знавших детской любви стариков. Они искренне привязались к нему, старались ничем не обидеть, дарили подарки, уговаривали остаться подольше…

Основным источником дохода китайской семьи была торговля. У них была торговая лавка в  центре селения, где они пропадали с утра до позднего вечера. И все домашние хлопоты потихоньку легли на окрепшие детские плечи Ан Гира. За полтора года он многому научился у хозяина Вана: мог вести домашнее хозяйство, готовить китайские блюда, мастерски с поразительной быстротой лепить пельмени, довольно сносно общаться с местным населением, мог считать  и записывать хозяйственные расходы и закупать на рынке продукты для торговой лавки. Незаметно он стал неотъемлемой частью этой дружной трудовой семьи. За это время Ан Гир подрос, повзрослел и даже поправился. Заботами хозяев он всегда был чисто одет и опрятен. Не по годам серьёзный и немногословный, он подавал большие надежды в будущем стать опорой для семьи.

И вот однажды супруги-китайцы пригласили его за свой обеденный стол и предложили ему  стать их приёмным сыном, надеясь, что он с радостью согласится. Ан Гиру было искренне жаль эту добрую китайскую семью. Он чувствовал, что тоже привязался к ним и его ждёт обеспеченная жизнь…

Но как же тогда отец? Брат и сестра? Нет, он должен  идти дальше на Север…

И однажды рано утром, никого не предупредив и не взяв расчёт, он  покинул  этот дом, приютивший его и давший силу и передышку для продолжения пути. Он ушёл, чтобы долгим прощанием не причинять боль этим добрым людям. «У меня есть семья. Рано или поздно мы будем вместе», — думал Ан Гир, всё дальше удаляясь на Север.

Он не подозревал, какую неоценимую услугу окажут уроки, полученные у этих добрых людей, и с теплотой и благодарностью вспоминал их.

Наконец группа перебежчиков-корейцев, среди которых был Ан Гир, подошла к границе России. Надо было только  дождаться темноты. Желающих попасть в Россию было много. Тут же крутились проводники, которые набирали себе группы и сразу брали с них плату за свои услуги.

Российская граница  почти не охранялась. Иногда, несколько раз в день, проходили конные дозоры. Под покровом ночи группа с Ан Гиром  пересекла границу и быстрыми шагами, а порой и бегом, всё дальше и дальше проникала вглубь  неведомой большой страны.

К утру оказались в небольшом казачьем посёлке-хуторе, как его называли. Ан Гир впервые увидел очень больших людей со светлыми волосами и густыми бородами. Они говорили совсем на другом  языке. Слова были непонятны. Только по их жестам  можно было догадаться о смысле разговора. Часто замечал Ан Гир, как казакам прислуживали шустрые корейцы. Они старались  угодить им, кланялись и говорили какие-то непонятные слова «хозяин», «работа», «хорошо». Иногда в толпе прилично одетых в европейские костюмы людей он узнавал не то корейцев, не то китайцев. Только прислушавшись к разговору, он мог определить соотечественников. На рынке в торговых рядах корейцев было много. Но таких, как он, измождённых и оборванных, было большинство. Они держались обособленно. Некоторые пытались общаться с преуспевающими собратьями, но те, взглянув пренебрежительно, отворачивались и ускоряли шаг. Небольшая группа корейцев, уже немного освоившихся на чужбине, подрабатывала возле рынка на погрузке и разгрузке товаров и продуктов. Они были более разговорчивы и охотно помогали советами своим землякам. Это был своего рода первый этап в трудоустройстве. Долго на этой работе не задерживались, особенно если подворачивались более выгодные варианты.

Один из них посоветовал Ан Гиру идти дальше на Север в посёлок Сучан, где на шахте добывают уголь. Работа там постоянная, но тяжёлая, весь рабочий день под землёй в непривычных условиях. Не все выдерживают. Но там можно заработать. И Ан Гир примкнул к небольшой группе корейцев, направляющихся в поисках работы  в шахтёрский посёлок под Сучаном.

Природа Дальнего Востока немного отличалась  от  природы Кореи. Климат был  более суровый, сосны более рослые и прямые. Встречались белоствольные берёзы. А так, в основном, те же сопки с небольшими речушками-притоками, питающими водой большую реку.

Неделя в пути, и Ан Гир дошёл до большого посёлка Сучан (ныне г. Партизанск). Посёлок был оживлённым. В числе его жителей много было корейцев, особенно на рынке. Были среди них и хорошо одетые, которые успели обжиться и устроиться. Корейцы-торговцы, используя несколько фраз на  незнакомом ему языке, предлагали что-то купить русским, которые важно похаживали вдоль рядов, прицениваясь к понравившемуся товару или продукту. Новички собирались обычно возле главного входа на рынок, надеясь встретить кого-нибудь из земляков или родственников. Сюда же приходили нанимать батраков или рабочих на шахту. Все знали, что здесь приезжие соглашаются на любую работу за  самую мизерную оплату. Ан Гиру, которому едва исполнилось 16 лет, посоветовали выдавать себя за 18-летнего, чтобы получить работу, тем более что он выглядел старше своих лет. Нелёгкая жизнь и тяжёлый физический труд наложили отпечаток на его детский организм. Ан Гир думал,  что если здесь, на чужбине, живут разбогатевшие  соотечественники, то есть возможность и ему  разбогатеть. И когда-нибудь он тоже сумеет приобрести собственный дом и собрать всю семью. Надо только  устроиться на работу, а потом он потихоньку займётся поисками отца, если он ещё жив. И однажды ему повезло. В шахте случился обвал, унёсший несколько жизней. И несколько человек, в том числе и Ан Гира,  взяли туда на работу  грузчиками.

Хозяином шахты был англичанин. Надо сказать, что помимо русских многими шахтами владели иностранцы. Вновь прибывших рабочих привезли на шахту и разместили в бараке, где были нары  в  два яруса. Предупредили, что завтра с утра они  начнут работать. Кормить их будут три раза в день, работать они должны 12 часов в сутки, выходной день один раз в месяц. Так неожиданно быстро началась  самостоятельная трудовая жизнь простого  корейского паренька на суровой русской земле.

Поработав несколько месяцев и, постепенно привыкая к нелёгкой жизни рабочего, Ан Гир  потихоньку начал расспрашивать давно живущих здесь корейцев о своём отце. По выходным он специально приходил на рынок, присматривался к людям, разговаривал с батраками, крестьянами, рабочими, если повезёт, то с корейцами-арендаторами, это было единственное место, куда ходили все : и бедные, и богатые. Многие корейцы неплохо говорили  на русском языке и имели определённый круг общения. Ан Гир тоже уже знал много слов и довольно сносно с помощью жестов мог общаться с местным населением. Он чувствовал, что отец где-то рядом… Немощный, опустившийся, сломленный жизнью… Он не мог далеко уйти или высоко подняться… Скорее всего, если жив, то у кого-то батрачит… И вот однажды на рынке ему рассказали, что у одного казака по имени  Селиван,  часах  в трёх  пути, батрачит человек, похожий по описанию на его отца и с таким же именем. Ан Гир еле дождался ближайшего выходного дня, чтобы проверить, отец ли это?.. И рано утром он тронулся в путь. Оставалось меньше часа пути до намеченного места. Он шёл быстро, не замечая усталости, но сомнения всё же терзали его… А вдруг это не отец?  Где ещё искать его?  В душе и следа не осталось от обиды за его жестокий поступок с ними. Только чувство жалости к старому, много страдавшему человеку,  доживающему свой век  в нищете и одиночестве. Но в конце концов чувство радости от возможной встречи вытеснило все сомнения.

«Мы одна  семья, мы должны быть вместе.  Я сумею  заработать на всех. Мы все будем жить  в своём доме и будем счастливы», — с этими мыслями Ан Гир вошёл в посёлок и сразу увидел дом, к которому шёл почти три года.

Во дворе он увидел сгорбленного старика, собирающего расколотые дрова. И что-то до боли знакомое с детства мелькнуло в его облике… Все мысли в голове Ан Гира моментально спутались, комок подкатил к горлу, глаза наполнились слезами. С большим усилием он выдавил из себя: «Абуди (отец), я Ан Гир». Старик, стоящий спиной к калитке,  замер, думая, не почудилось ли ему, или это погибшие дети зовут и пришла пора умирать?.. Он медленно обернулся и, увидев  живого  сына, от неожиданности выронил дрова. «Отец, я нашёл тебя», — не скрывая слёз радости, Ан Гир подбежал и обнял его. Отец, всё ещё не веря своим глазам, огрубевшими от постоянной работы руками, гладил сына по голове, похлопывал по спине, довольно замечая его мужественную осанку и приговаривая: «Ты жив, сынок, надо же, сыночек мой… Как ты вырос… без меня…»  Мужчины, обнявшись, плакали, не стесняясь своих слёз. Это были слёзы радости. «А как Сен Гвон и Су На?» — с тревогой и надеждой  в голосе спросил отец. «Они живы и здоровы, и живут у родственников. Как только я заработаю достаточно денег, чтобы купить свой дом, мы заберём их к себе и будем жить вместе», — уверенно ответил Ан Гир, обняв старика за плечи. Потухшие от невзгод и безысходности глаза его вдруг заметно оживились. Жизнь возвращалась в это дряхлое тело.

В это время из дома вышел крупный, бородатый, русоволосый человек. Это был хозяин. Кланяясь, старик сказал ему: «Это мой сын, он нашёл меня». «Так ты же говорил, что у тебя все дети умерли от болезни?..» — удивился хозяин и внимательно посмотрел на   Ан Гира. «Ладно, я сейчас тороплюсь, потом поговорим?.. А работу свою сделай», -добавил хозяин и, ещё раз внимательно посмотрев на Ан Гира, быстро направился к конюшне.

Время летело незаметно. Отец с сыном шли к маленькой пристройке к русской бане, где, собственно, и доживал свой век Хан Бон Сек. Жилище представляло небольшую комнатку из сруба. Щели между брёвнами были как попало законопачены мхом и старыми тряпками. Вся обстановка: деревянная лавка-кровать и маленький столик, сколоченный из досок, у стены примитивная  корейская печка с котлом. На гвоздях за дверью висела нехитрая латаная-  перелатаная одежда. Пахло сыростью и потом.

Увидев убогое жилище отца, сердце Ан Гира сжалось от боли. Справившись с первым волнением от встречи, он начал рассказывать отцу о себе, брате  и сестрёнке, об их  чудесном спасении,  о родственниках  и предсказаниях  «синсэя», о долгой и трудной дороге  в Россию и о своём заветном  желании непременно найти его, построить свой дом и собрать всю семью. День близился к концу. Ан Гиру  надо было возвращаться в посёлок на шахту. Он должен успеть отдохнуть и выспаться, чтобы работать и приближать тот день, когда он сумеет собрать всю семью в своём доме. Ан Гир ещё раз обнял отца и, быстро отвернувшись, чтобы скрыть свои чувства, не оборачиваясь, зашагал по дороге. А отец долго ещё смотрел вслед сыну, пока он не скрылся за поворотом.

Обратная дорога не утомила Ан Гира. До полуночи он вернулся в барак, где остальные уже спали крепким сном, набираясь сил перед тяжёлым рабочим днём. Кто-то стонал во сне, а кто-то общался с родственниками, радостно называя всех по именам, как будто вернулся после долгой разлуки. У каждого за плечами была нелёгкая жизнь на родине, а здесь, на чужбине , глубокая тоска по родным и близким. Сон — это единственная реальная возможность пообщаться со своими близкими, оставшимися на многострадальной родной земле. Первый раз за долгие годы после пожара Ан Гир засыпал спокойно. Поиски отца закончились удачно — это хороший знак. Теперь надо много работать, чтобы купить свой дом и собрать всю семью. Он знал, что впереди ещё много будет трудностей и невзгод, но у него обязательно всё получится. Ан Гир мысленно вспомнил весь прошедший день, неожиданно богатый событиями, и, успокоившись, тихо поддался натиску сна, который питал его жизненной силой.

март 2009г

Продолжение следует…