Моя жизнь в 90-е годы

Празднование Нового года по лунному календарю

Ушёл в прошлое 1990 год, который запомнился нам встречами и поездкой в Северную Корею. Празднование Нового года прошло, как всегда, в кругу семьи. В конце декабря в составе колхозной самодеятельности мы с женой и друзьями выступили с концертом перед односельчанами и показали три танцевальных фольклорных номера. Наступил 1991 год.

Он не предвещал ничего нового. Обычный год с публичными дебатами в Верховном Совете, борьба между группировками, новые преграды в развитии кооперативного движения, появление отдельных «сверхличностей» с миллионными капиталами, продолжение роста инфляции и обесценивание рубля. Но во всём чувствовалось, что страну ждут большие потрясения. Или вместе с диктаторским режимом снова наступит время повальных арестов и расстрелов, или что-то другое, непонятное, с демократией во всех сферах жизни, непривычной нашему сознанию. Но это всё будет потом, во второй половине года…

А пока нам, коллективу художественной самодеятельности колхоза «Политотдел» доверили выступить по центральному телевидению Узбекистана с концертом в канун Нового года по лунному календарю. Посоветовавшись с Республиканским корейским культурным центром, мы предложили показать театрализованное представление, как сейчас принято называть «шоу», включив концертную программу в состав импровизированного спектакля о праздновании Нового года «сыль» в старинной корейской деревушке. У меня было достаточно корейской литературы, что позволило с Ким Зоей Григорьевной, нашим руководителем, составить сценарий спектакля.

Начались напряжённые ежедневные репетиции по вечерам после работы. Времени оставалось совсем мало, а нам не хотелось «ударить в грязь лицом». На собственные средства сшили красочные национальные костюмы, продумали и сделали декорации, подобрали репертуар. Мы рассчитывали, что съёмка состоится в нашем родном Дворце культуры, где мы привыкли выступать, но по непонятной причине в последний момент наше выступление перенесли в Дом культуры колхоза «Ахунбабаев» Средне-Чирчикского района.

Предусматривалась прямая трансляция по Узбекскому телевидению. Мы все очень старались, несмотря на сильное волнение. Наше выступление оказалось успешным, своевременным и дало определённый импульс в возрождение корейской культуры.

В первых рядах зрительного зала я заметил Сон Афанасия Денисовича, генерального директора производственного объединения, где я работал. Он очень удивился, когда, спустя несколько дней, услышал от меня, что я выступал на сцене и отплясывал корейский танец с лентой на голове. Не узнал меня в корейском костюме.

Вот такими мы были в сорок с небольшим годков — целеустремлёнными и энергичными, с огромным желанием возродить свою национальную самобытность.

Распад Союза и возврат к капитализму

На фоне возрождающейся культуры малых народов СССР, власть в стране лихорадило как никогда. Нерешительность президента Горбачёва М.С., а, возможно, даже обычная трусость, привели страну к августовскому путчу, и могущественное государство развалилось, как карточный домик. Каждая республика, вмиг осиротевшая, осталась со своими проблемами выживания.

В этот период я был в командировке в г. Хабаровске на одном из закрытых предприятий. На заводе была совсем нерабочая обстановка. Никто не хотел выполнять свои должностные обязанности. Одни призывали идти на площадь и поддержать Ельцина и Верховный Совет России, а другие были сторонниками действий ГКЧП. Я пытался их образумить, говорил, что Ельцин не тот человек, который может спасти Россию, что Украина, Белоруссия, Узбекистан и другие республики для них в скором времени станут заграницей. Не обязательно быть хорошим политиком, чтобы видеть очевидное. Экономика огромной страны придет в упадок, потому что нарушатся многолетние экономические связи между республиками. Кто не успеет или не сумеет перестроиться, в скором времени станут нищими и будут проклинать того, кого сегодня хотят поддержать. Но никто даже не захотел прислушаться к моим словам. Люди были взбудоражены необычностью ситуации, а в таком состоянии трудно принять правильное решение. В этом плане мне было легче. На тот момент я уже начал перестраиваться. Я чувствовал, что в жизни надо что-то кардинально изменить. На следующий день, несмотря на сложную обстановку, я постарался решить оставшиеся вопросы и вернулся в Ташкент.

Это была моя последняя деловая поездка в должности главного инженера государственного предприятия СССР.

В скором времени в Узбекистане появились первые южнокорейские предприниматели. Они настойчиво внедрялись во все крупные промышленные объекты и арендовали всё, что можно было: участки, цеха, заводы. Так они оказались и в нашем НПО «Узводприбормаш». Им срочно нужны были люди, знающие производство, и я их больше чем устраивал. Они всячески старались заинтересовать меня. И в какой-то момент им это удалось, потому что я сам сознательно шёл к этому. Я чувствовал, что пришло время сделать этот шаг. Союза больше не будет, значит, к прошлому возврата нет. Надо начинать новую жизнь и успеть занять в ней достойное место. А для этого надо работать и зарабатывать деньги. Так я начал приумножать свой и их частный капитал.

Моё благосостояние стало резко улучшаться. За будущее своей семьи я перестал волноваться. Появилась возможность помогать своим близким и родным.

В общей сложности с южнокорейскими предпринимателями я сотрудничал более 10 лет.

Надо сказать, первая волна южнокорейцев, в основном, состояла из обанкротившихся неудачников, не выдержавших жёсткой конкуренции на родине. Я узнал это, естественно, не сразу, а в процессе совместной работы. Были и такие горе-предприниматели, которые приезжали в Узбекистан за чужой счёт, пообещав спонсорам баснословную прибыль и перспективу, а, фактически, прожигали деньги, ведя разгульную жизнь.

Но надо отдать им должное. Они без страха брались за самые неожиданные проекты, используя существующую производственную базу, их бизнес-планы обосновывали перспективы, которые нам и не снились. При этом на выполнение всех работ отводились невероятно сжатые сроки, а в плане организации труда они умели требовать и добиваться безоговорочного выполнения поставленной задачи.

Работая с ними, я сам не заметил, как стал очень жёстким и требовательным в вопросах, касающихся работы. Это пригодилось мне в дальнейшем при работе с крупными компаниями.

Большое удовлетворение я получил от работы с компанией «Самсунг Электроникс» при подготовке и строительстве завода по сборке телевизоров на «Алгоритме», но вершиной моей активной совместной деятельности я считаю строительные работы в Киргизии с генподрядчиком «Самсунг Корпорейшн» в первой половине 1999 года. Но об этом чуть позже.

Одним из первых предпринимателей из Республики Корея, появившихся в Ташкенте, был мистер Пак. Так он представлялся. В одном из цехов производственного объединения «Узводприбормаш», где я работал главным инженером, он предложил создать совместное предприятие по производству газовых зажигалок, бензиновых зажигалок типа «Camel», а также косметических наборов для женщин. Заверил, что продукция, в основном будет реализовываться в Европе, где есть оптовые покупатели. Только зажигалок «Camel» предполагалось выпускать 600 000 штук в месяц. Подготовить документы и производственную базу поручили мне.

Я, окрылённый такими перспективами, как стахановец, взялся за осуществление этих планов. Начал с подготовки Учредительного договора и Устава по созданию совместного предприятия. Для Узбекистана это было совершенно новое дело. Совместных предприятий были единицы. Не буду описывать большие трудности, с которыми мне пришлось столкнуться, но эти документы были разработаны и утверждены. Совместное предприятие было создано.

По существующему тогда законодательству вклад в Уставной капитал был 51% от Узбекистана, представителем которого было НПО «Узводприбормаш» и 49% от мистера Пак, как частного иностранного предпринимателя. Генеральным директором совместного предприятия назначили меня. И я с удвоенной энергией взялся за подготовку производства.

Нужны были с десяток единиц прессового оборудования и свыше 20 штампов повышенной сложности. Задачу усложняло то, что требовалось рабочие детали штампов изготовить из износостойких и твёрдых сплавов. Нужно было приобрести оборудование для конденсаторной сварки, спроектировать и изготовить большую линию по шлифованию и полировке латунных корпусов. Для реализации этих планов я подключил инструментальные производства ведущих предприятий Ташкента: Авиационный завод «ТАПОиЧ», «Текстильмаш», «Узбекхлопкомаш», Объединение «Фотон», ПО «Зенит», ПТО «Сигнал», а также комбинат тугоплавких и жаропрочных материалов. Спустя 3 месяца производство было подготовлено, принято на работу около 40 квалифицированных рабочих. Нужен был только исходный материал — латунная полоса Л80, выпускаемая в Казахстане.

Политическая ситуация к этому времени ещё больше обострилась. Вовсю развернулся парад суверенитетов с последующими разрывами экономических связей. Началась финансовая неразбериха. Платежи не проходили и вообще не принимались.

Имея финансовые средства, мы не могли получить главное — исходный материал. Легче было отгрузить его из Кореи или Европы. Но данный вариант не устраивал учредителей. Из-за дороговизны материала все расчёты по прибыли летели к чёрту. К решению данного вопроса подключили министра Госкомимущества Чжен В.А. Но через пару недель и он стал разводить руками, что, дескать, ничего не может сделать. Хотя, когда он был в Южной Корее, обещал всяческую поддержку и зелёную дорогу частному бизнесу.

Мы ещё не понимали, что это было начало краха всей экономики бывшего могущественного, как нам казалось, Союза.

Где-то с месяц мы решили подождать, отправив в вынужденные неоплачиваемые отпуска рабочих, думая, что что-то наладится. Мистер Пак с каждым днём всё больше и больше мрачнел. Ведь он в надежде на успех в бизнесе продал, как он говорил, своё производство и участок земли в Корее.

За все оказанные мною услуги в подготовке производства мистер Пак, с плохо скрываемым смущением, рассчитался четырьмя хивинскими коврами, оставшимися у него от параллельной коммерческой деятельности. Короче, для зарабатывания денег все средства хороши, разумеется, в пределах закона. Мне, несмотря на мои напрасные труды, было искренне жаль его.

Кончилось тем, что терпение его лопнуло, и он пришёл ко мне в кабинет, так как я продолжал исполнять обязанности главного инженера, и попросил демонтировать и перенести производство со всем технологическим оборудованием в Ленинград. Он предложил мне поехать с ним и там начать производство. На что я ответил, что уехать не могу, а оборудование готов демонтировать и отгрузить, куда он хочет. Ведь это были его затраты. На том и порешили.

Это был мой первый и неудачный опыт перехода к рыночной экономике. Видимо, не зря крупные иностранные компании очень скрупулёзно изучают не только экономическую, но и политическую ситуацию в стране, прежде чем войти туда с бизнесом.

В государственном секторе рушилась, казалось, непотопляемая плановая система хозяйствования. Заказы катастрофически сокращались. Финансирование на строительство и эксплуатацию резко сократилось. В таких условиях ведомства, которые в недавнем прошлом пресекали любую проявленную самостоятельность и инициативу со стороны предприятий, полностью самоустранились от формирования портфеля заказов (производственного плана).

Мы, руководители предприятий с многочисленным коллективом, оказались в очень тяжёлой ситуации. Неосознававший до конца всю катастрофичность создавшегося положения, трудовой коллектив ждал от нас решения их проблем. Обстановка с каждым днём всё больше накалялась. Рабочие требовали работы и, естественно, платы за труд. Меры по сокращению штатов, отправление в досрочные отпуска должного эффекта не приносили.

Приходилось самим искать новые заказы в других ведомствах, расширять ассортимент товаров ширпотреба, осваивать с каждым годом всё больше новой продукции, пользующейся спросом. Единственный сектор, который имел стабильную финансовую поддержку, это гражданское строительство. И поэтому основная часть новой продукции (подстанции, различные пульты и щитки электрические) была предназначена для этих заказчиков. Заводу, ориентированному на водохозяйственный сектор, пришлось срочно перестраиваться. Мы понимали, что долго так не продержимся. Конкуренты с более мощной производственной базой, стабильно занимавшиеся выпуском такой продукции, наступали на пятки. Да и немаловажный фактор в этом деле — протекционизм и плата за определённые услуги или, как тогда выражались, «откат».

Чтобы хоть как-то поддержать коллектив, приходилось заниматься и бартерными поставками. Это, скорее всего, больше коммерция. Схема простая: мы ищем такого покупателя, которому нужна наша продукция, но ввиду сложившейся экономической ситуации, он может рассчитаться с нами только своей продукцией, которая в данный момент пользуется спросом здесь в Узбекистане, и мы можем реализовать её за деньги. Так в своё время мне удалось с Дальнего Востока, пользуясь родственными связями, пригнать эшелон пиломатериалов за несколько подстанций. Но это были единовременные меры, как говорят, по «поддержке штанов».

В личной жизни наступил момент, когда выросли трое наших сыновей. Хотелось помочь им, дать высшее образование и обеспечить жильём (квартирами), чтобы они не отвлекались на бытовые проблемы и быстрее шли дальше нас. А там и свадьбы, и общие семейные праздники. Хотелось обеспечить свою старость, она, увы, не за горами. Возраст наш перевалил за 40 лет и мы не привыкли зависеть от кого бы то ни было, даже от детей.

Работа на государственном предприятии становилась бессмысленной. Наступили другие времена и по советским меркам уже не проживёшь. Пришло время весь свой многолетний опыт, трудолюбие и упорство направить в новое русло, чтобы успеть создать какой-то запас для семьи.

Этими мыслями я поделился с директором, попросил его освободить меня от занимаемой должности и разрешить уйти с завода. Волну его первоначального возмущения я спокойно выдержал. Он же, немного поразмыслив, согласился со мной, а в конце добавил, что и сам бы ушёл, да духа не хватает, хотя в то время и у меня, и у него было много предложений от частных предпринимателей с весьма выгодными условиями при распределении прибыли.

Так я оказался в свободной рыночной стихии и вся моя дальнейшая трудовая деятельность была направлена исключительно для приумножения своего благосостояния. Многие хорошо зарабатывали, используя меня. Были и такие, которые ослепнув от денег, поступали совсем непорядочно. Я с такими расставался спокойно, без скандала. Просто старался больше не иметь общих дел. Но, в общем, моё благосостояние росло.

Спустя короткое время я приобрёл тёмно-зелёную «Нексию», собранную на заводе в Асаке компанией «УзАвтоДэу». Это был мой второй автомобиль. Он был заработан мной за организацию поставок железобетонных изделий для строительства газопровода «Юггазстрой». Для этого пришлось мне арендовать завод на Ташморе.

Это приобретение было большим праздником для всей семьи. Детей невозможно было вытащить из салона. Я наслаждался их весельем, но в то же время мне грустно было смотреть на одиноко стоящего в стороне «жигулёнка 011 модели», верного моего друга в течение 18 лет. Сколько дорог и хороших, и плохих мы проехали с тобой. И ни разу ты не подвёл меня в пути, привозил домой целым и невредимым. Неужели пришло время расставания? Спасибо тебе за верную службу.

В таких раздумьях застала меня жена Лора. Как ни странно, она думала о том же. Ей очень не хотелось расставаться с верным членом нашей семьи. С ним мы преодолевали наши семейные трудности и познавали красоту родного края, с ним выросли и повзрослели наши дети. Но таковы реалии суровой жизни — старое уступает дорогу новому, и жизнь продолжается.

После завершения строительства газопровода началась серьёзная работа по строительству объектов гольф-клуба по заказу бизнесменов из Кореи. Надо было «не ударить в грязь лицом» и строить быстро, качественно и, самое главное, дёшево. Предложено было построить пять зданий, ограждение и теннисный корт. С помощью команды молодых неопытных помощников мне удалось за полгода завершить строительство, а ребята, занимавшиеся до этого куплей-продажей, освоили новое дело.

Сотрудничество с компанией «Самсунг Корпорейшн» и поездка в Сеул

Однажды, в середине 1998 года в Ташкент приехали представители строительной компании «Самсунг Корпорейшн» для подготовки и строительства завода «Самсунг Электроникс» на базе производственного объединения «Алгоритм». Генеральным директором проекта был мистер Квак. Чуть позже прилетели руководители частной строительной южнокорейской компании мистер Сим и мисс Ким с посредниками (местными корейцами) из Москвы. Все они горели желанием получить данный подряд.

Наша фирма во главе с директором Ким Геннадием тоже включилась в эту борьбу. Поскольку за строительство отвечал я, мне показали на месте объём работ на двух гектарах производственной площади и место административного блока, где должен быть офис, а также место, где будет крытый склад с пандусом. Объяснили, как должны выглядеть объекты и дали два дня срока для составления сметы затрат на строительство. Ещё сказали, что, если смета устроит, подряд наш. Это был своеобразный тендер. Не знаю конкретно других участников, но моя смета их устроила. Нас предупредили, что договор будет заключён со строительной фирмой мистера Сим, а срок окончания строительства через 4 месяца.

И с августа 1998 года большое строительство завода «Самсунг Электроникс» по выпуску телевизоров и кондиционеров началось. Работали с раннего утра до полуночи без выходных. Были привлечены завод ЖБИ, несколько субподрядных фирм для выполнения специализированных работ. Требования к качеству работ были сверхжёсткие. Один пример: бетонированный пол основного цеха сборки площадью 1 гектар допускался с перепадом не более 2см по всей площади. Напряжение в работе доходило иногда до предела. Любые замечания или изменения в проекте со стороны заказчика принимались без возражений к неукоснительному исполнению.

Иногда дело доходило до абсурда. Однажды в разгар работы бригадир плиточников с сигаретой во рту не так посмотрел на руководителя проекта мистера Квак. Он тут же поставил нам условие, чтобы бригадира больше не было на объекте. Искать другого человека не было времени, поэтому пришлось уговаривать бригадира управлять работами на расстоянии. Вот такие господа капиталисты. Нам трудно их понять.

К концу декабря работы были практически завершены. Был назначен день официального запуска завода. Должен был приехать президент Узбекистана, но он не приехал. А завод потихоньку стал собирать телевизоры и кондиционеры. Завод «Самсунг Электроникс» проработал несколько лет, а потом перебазировался в одну из европейских стран.

Начинался 1999 год. По всей видимости, наш вклад в строительство завода «Самсунг Электроникс» в Ташкенте понравился нашим южнокорейским партнёрам, потому что мистер Квак пригласил директора фирмы Ким Геннадия и меня в головной офис «Самсунг Корпорейшн» в Сеуле.

Самолёт приземлился в Сеуле поздно вечером. Хорошо отлаженная и чётко организованная работа по приёму прилетевших пассажиров, позволила нам практически без задержки пройти формальности с документами и получить багаж. Знакомые люди встречали нас. Это были мистеры Квак и Сим, и мисс Ким.

Это была деловая поездка, наверно поэтому особых чувств, связанных с посещением исторической Родины, я не испытал. Нас поразило обилие лиц одного типа в аэропорту. Все куда-то спешили, почти не останавливались. Неужели нас, корейцев, так много в мире? А ведь с детства нам внушали, что мы представляем одну из народностей Великой страны. Нас и не видно, потому что мы рассредоточились на больших гостеприимных землях Казахстана и Узбекистана.

Я вспомнил, как в 1966 году в Курске меня шокировал вопрос вполне взрослого, считающего себя образованным, человека на мой ответ, что я по национальности кореец: «А где живут корейцы? В Финляндии? На Чукотке?» Да, в середине 60-х годов в Советской России мало кто знал и интересовался Кореей. Возможно, сыграла роль и политика государства в отношении малых народов.

А сейчас эта страна… Она заставила себя уважать. Корея удивила весь мир своим «экономическим чудом», зрелищной олимпиадой. Мы верим, что придёт время и Корея станет единой. Сейчас корейцев всей земли, где бы они ни находились, соединяет одно чувство — гордость за свою историческую Родину.

Но вернёмся к Сеулу. С аэропорта по вечернему городу нас повезли в маленький уютный ресторан. Надо отметить, что автомобильные дороги здесь первоклассные. На трассе умещается сплошной поток машин только в одну сторону по 6-8 рядов. После Ташкента, который считается не маленьким городом, мне показалось, что я попал в огромный мегаполис из фантастического романа, весь освещённый ослепительной рекламой, с ресторанами и супермаркетами, заполненными огромным количеством людей азиатской внешности.

Гостеприимные коллеги решили нас удивить закуской из свежей морской тёмной рыбы (хе) прямо из аквариума. Её быстро выловили и искусно разделали прямо на наших глазах, а затем тонко нарезанными ломтиками, наряду с другими закусками, подали с рисовой кашей и всевозможными приправами разного цвета. Не скажу, что нам очень понравилось. Наверно к этому надо привыкнуть. Нам больше по вкусу домашнее «хе», сразу заправленное специями. Водка, которую нам подали, напоминала наполовину разбавленную русскую водку и не вызвала даже у меня, человека непьющего, никаких специфических эмоций. Стоило же это «удовольствие» совсем недёшево, где-то 40 баксов на человека.

После ресторана поехали в гостиницу. Мисс Ким, которая не пила водку, выехала чуть раньше и предупредила нас по телефону, что впереди по маршруту полицейские проверяют водителей на алкоголь. Мистер Сим, который был за рулём, что-то посчитав в уме (я сообразил, что количество выпитого), решил продолжить движение. Смотрю, машины стали притормаживать. Я попытался сообразить, как полицейские будут останавливать машины в восьмирядном потоке в одну сторону. Наконец они показались — 8 полицейских, по одному в каждом ряду с каким-то приборчиком в руках. Они, почти без задержки движения, предлагали сидящему за рулём водителю выдохнуть в прибор. Процедура длилась всего пару секунд. Мы благополучно прошли контроль. Выпитый Симом алкоголь не превышал пределы допустимого. Надо сказать, что наказание за это нарушение очень строгое — лишают прав. Откупиться, как у нас, нет возможности.

Нас разместили в небольшой гостинице, каких полно в Сеуле. Сутки проживания на одного человека 50 долларов. Попрощавшись до утра, уставшие физически и морально от напряженного дня, мы сразу крепко уснули под еле доносившийся шум неугомонной ночной улицы.

На следующий день после лёгкого завтрака в гостинице мы снова встретились с нашими южнокорейскими партнёрами. Они познакомили нас со своим небольшим офисом и предложили после посещения головного офиса «Самсунг Корпорейшн» небольшую программу по ознакомлению с Сеулом. Мы, конечно, не возражали. Единственное, о чём я попросил, показать мне императорский дворец в Сеуле. На то были определённые причины. Но об этом позже.

Офис «Самсунг Корпорейшн» представлял собой высотное здание этажей в 20, не меньше. Это очень крупная строительная компания. Она строит крупные объекты по всему миру. Нас приняли в одном из отделов по строительству в странах бывшего Союза. Он представлял собой небольшое помещение с пятью обычными рабочими столами с компьютерами. И вот из этой комнаты пять менеджеров распределяли большие деньги и управляли строительством крупных объектов, находящихся в странах СНГ. Пять человек плюс огромные финансы заменяли наши многочисленные строительные тресты. Работа была поставлена чётко, переговоры велись предельно сжато и по существу.

Коллеги представили нас, дали хорошие рекомендации и вкратце описали сложившуюся ситуацию на одном из объектов в Киргизии, который хотели предложить нашей фирме, чтобы форсировать строительство и сдать объект в срок. В головном офисе были недовольны темпами подготовки к началу строительства горной трассы Шёлкового пути в Киргизии и мой подход к работе – не подводить и сдавать в срок качественно и недорого — их очень заинтересовал.

Вопрос решился в нашу пользу. Для начала нам предложили с менеджером мистером Ким объехать строительные площадки Сеула, наверно, чтобы мы имели представление, как строят здесь и чего они ждут от нас там, в Киргизии.

Строительные площадки с характерными башенными кранами были видны повсюду. Наличие большого количества частных фирм, специализирующихся на различных работах, а также торговых фирм по поставке материалов, позволяли при умелой организации труда работать без простоев. Практически, никто никого не подводил. Каждый чётко выполнял свои обязательства перед партнёром. Обилие незнакомых нам в строительстве новых материалов приводило нас в уныние: когда же они будут у нас, в Узбекистане. Впечатление было такое, что мы отстали лет на 50, а то и больше.

Потом была поездка на Восточно-корейское море, а также посещение «Дисней-ленда» с ледовым катком, океанариума и ресторана со шведскими столами различных азиатских стран. Всё это на нас особого впечатления не произвело.

Особо остановлюсь на посещении императорского дворца в Сеуле. Для этого мне необходимо вернуться к событиям, происшедшим четыре года назад.

Моя жена Лора с девичьей фамилией Ли (по-корейски «И») имеет редкий «пон» (принадлежность к роду) — Чон-Хе. Поэтому родственников очень мало. Предки и родословная книга затерялись где-то на юге Кореи в начале ХХ столетия. И вот однажды из Сеула пришла весть, что нашёлся её родственник, и он приезжает в Ташкент с родовой книгой.

Его имя И Гу Себ, доктор, владелец частной клиники, пожилой человек 64 лет. На тот момент я должен был срочно вылететь в командировку в Оренбург. Поэтому мы первыми собрали всех родственников жены у себя дома и оказали гостю тёплый приём. Он приехал со своей супругой, и, судя по тому, как они, с плохо скрываемым смущением, стали предлагать свои гостинцы, мыло и полотенца, мы поняли, что из-за недостатка информации они думали, что едут в отсталую азиатскую страну, где проблема с моющими средствами и вода на вес золота. Но, увидев дом и обильно накрытый всевозможными закусками стол, гость удивился и воскликнул: «Так вы все богачи, оказывается!»

Но главное для нас было не это, а то, что он привёз родословную книгу. Это было интересно.

Род начинался где-то с середины XV века. У одного из первых императоров династии Ли был военный министр родом из Китая по фамилии Тун. Император был очень благодарен ему за многолетнюю верную службу и считал его своим сводным братом. Достигнув преклонного возраста, однажды он сказал ему: «Мы так близки, что ты должен носить мою фамилию». И пожаловал ему земли в районе Танчёна. Так началась фамилия Ли с «поном» Чон-Хе.

Сейчас живут и здравствуют 21-22 колена родовой ветви. А гость из Сеула И Гу Себ оказался троюродным братом моей жены Лоры. За разговорами время пролетело незаметно. Я показал им видеофильм о первом всенародном праздновании «Оволь Тано» в нашем колхозе, где вся наша семья принимала активное участие, видеозапись спектакля о праздновании Нового года в Корее с моим участием, множество фотографий и журналов, говорящих о нашей активной деятельности в возрождении национальной культуры. И Гу Себ был приятно удивлён нашей активностью и осведомлённостью в вопросах, касающихся Кореи. На прощанье он пригласил нас в гости к себе в Сеул и обещал показать в императорском дворце место, где стоял родоначальник. Это второй каменный кружок слева от императорского трона.

На следующий день я вылетел в Оренбург, чтобы решить вопрос отгрузки холодильников «Орск» в Ташкент, а по приезде получил благодарственное письмо из Кореи с убедительной просьбой приехать в гости с женой Лорой. Он, разумеется, понимал, что я могу себе позволить поехать за границу в гости.

С тех пор прошло несколько лет и вот я стою перед дворцом императора Кореи. Знакомый из корейских и китайских кинофильмов своеобразный облик императорского дворца подчёркивал могущество, власть и внеземное происхождение хозяина. Преобладающий в архитектурном ансамбле красный цвет крови, скорее всего, наводил ужас на подданных, стоящих перед возвышенным троном. Призадумавшись, я даже не заметил, как из-за угла появились ярко наряженные древние воины с мечами и в доспехах. Это были подрабатывающие на фото актёры, оккупировавшие дворец. В дворцовом парке то там, то здесь в разных позах фотографировались супружеские пары в свадебных европейских нарядах.

Время пролетело незаметно, пора было возвращаться в гостиницу. Оставался последний день до отъезда в Ташкент. Надо было ещё купить подарки своим близким. Нам предложили поехать к торговым рядам у южных ворот Сеула «Намдямун». Но это завтра, а сегодня вечером можно было зайти в гости к родственнику моей жены.

Я показал мистеру Пак, который сопровождал меня, письмо, полученное из Сеула с адресом и номером телефона, надеясь, что брат жены обрадуется моему неожиданному визиту. Мистер Пак сказал, что в указанном районе живут очень богатые и обеспеченные люди. Там только частные дома. Узнав, что он ещё доктор и имеет частную клинику, добавил, что, чтобы породниться с такой семьёй, надо иметь целый вагон приданого.

Нехотя набрав номер телефона, мистер Пак передал мне мобильник. На другом конце связи ответили: «Ёбусио», по-нашему: «Алло». Я быстро объяснил, кто это звонит, сказал, что приехал в Сеул в командировку на неделю и сейчас готов встретиться и передать ему приветы от родственников.

На другом конце было слышно, как он с кем-то советуется. Я добавил, что времени займу минут 15-20. Мистер Пак, увидев моё недоуменное выражение лица, хитро и многозначительно усмехнулся, но промолчал. Наконец, после некоторого замешательства, я услышал, что сегодня меня принять не могут, но в следующий приезд, чтоб я позвонил обязательно, возможно, мы встретимся. Чувствуя, что разговор близится к концу, я сообщил, что умер его дядя, контр-адмирал Ли Се Хо, один из последних представителей 21-го колена генеалогического древа. Я надеялся услышать слова сочувствия, которые я мог бы передать родным, но реакции не было никакой.

Стоящему рядом мистеру Пак я рассказал суть состоявшегося разговора. Он, подумав, ответил, что с самого начала предполагал, что этим кончится: «Вы, советские люди, хотите простых человеческих отношений. А у нас всё не так. У богатых свои причуды и порядки. Всё очень сложно и тонко. Для них очень важно, что подумают люди их круга о контакте с чужаками, особенно с бывшего Союза».

Вот такие неожиданности бывают в жизни. Нам это действительно не понять. Лора, конечно, расстроится, узнав об этом, но мы никогда не будем сожалеть о том, что оказали кому-то радушный приём. Это наш образ жизни, мы по-другому просто не можем. Каждый должен отвечать за свои поступки.

На другой день нас повезли к торговым рядам у южных ворот Сеула. Народу кругом было битком. Здесь отоваривались не только корейцы из средних и нижних слоёв общества, но и коммерсанты из Китая и бывшего Союза. Торговцы довольно сносно говорили по-русски. Кругом висели ценники, скидки были на все товары. Модные в то время кожаные изделия стоили в два раза дешевле, чем в Ташкенте. Все товары были хорошего качества, поэтому проблем с подарками для близких не было. Быстро сделав необходимые покупки, мы стали готовиться к вылету в Ташкент.

Обратная дорога прошла без особых приключений, если не считать, что VIP-пассажиры, в числе которых были и мы, вышли из здания аэропорта позже, чем остальные. Мы были дома, всё остальное уже не имело значения. Прошла всего неделя за границей, но так приятно осознавать, что тебя любят и ждут, и дарить подарки тем, кто тебе дорог.

Большая стройка в Киргизии

Вернувшись в Ташкент и отпраздновав своё 50-летие, я срочно выехал в Киргизию через Казахстан. В 1999 году Казахстан, особенно его южный регион, представлял ужасное зрелище. После более-менее ещё не пришедшей в упадок экономики Узбекистана, Казахстан, с его опустевшими и разграбленными заводами, с посёлками без электричества и газа, напоминал Советское государство после войны. Мне было обидно за тех, кто героическими усилиями в боях и на трудовом фронте отстоял страну и добился её процветания, а кучка карьеристов-политиканов вмиг разорила её. Положение Киргизии, как младшего брата России, ничем не отличалось от Казахстана. Остановленные заводы, безработица и процветание одного вида деятельности — перепродажа китайского ширпотреба…

Обосновались мы в Кара-Болте, откуда, собственно, начиналась горная трасса автомобильной дороги «Ош-Бишкек». Два дня я изучал строительные возможности предприятий, как-то сумевших сохранить коллектив, а также объёмы строительных работ на первоначальном этапе, а потом предложил свой вариант выполнения поставленных задач.

Предложенная мною смета явно удовлетворила заказчика. Она по затратам была, как минимум, в два раза ниже предложенных другими возможными исполнителями.

На первом этапе было решено:
- построить на базе полуразрушенного двухэтажного детского сада современный офис;
- построить новое кафе на 150 посадочных мест;
- в заброшенном четырёхэтажном доме подготовить 24 квартиры с евроремонтом и со всеми удобствами для высококвалифицированных специалистов, приглашённых из разных стран для строительства горной трассы;
- построить котельную для обеспечения горячей водой офиса и жилого дома;
- построить гараж и автостоянку для обслуживания машин.

Все эти объекты должны быть сданы «под ключ», то есть, обеспечены мебелью, а где надо — посудой и постельными принадлежностями. Срок выполнения всех работ — три месяца (начало 15 марта, сдача 15 июня).

Первые исполнители были южнокорейцы, которые приехали до Нового года и за три месяца практически ничего не сделали, поэтому докладывать руководству об этом просто боялись.

А для меня снова начались напряжённые дни и бессонные ночи. Я не привык, взявшись за дело, отступать, тем более подводить кого-то. Для работы мне пришлось нанять две служебные машины, потому что одна машина такого напряжения не выдерживала.

На большие объекты подключил субподрядчиков СУ-49 и ПМК-4, которые раньше занимались строительством ядерных объектов по обогащению урана. Разместил заказы на витражи и двери. Установил контакты с базами по поставке металлов и стройматериалов. С иранской фирмой договорился о поставке водонагревателей и оборудования в котельную и т.д. и т.п.

Права на ошибку у меня не было. По всей технологической цепочке нужно было принять единственно правильное решение. На исправления и переделки времени тоже не было. Нельзя было болеть, потому что никто не мог меня заменить. Менеджмент всего строительства был в моём лице.

С улыбкой вспоминаю, как мои южнокорейские коллеги оберегали меня. Они буквально следили за каждым моим шагом, обращали моё внимание на ямы и большие камни, если они встречались на дороге, чтобы я, не дай бог, не упал или не сломал ногу. При моём «здоровье», когда за плечами сахарный диабет, стенокардия, гипертония, подагра выдержать было очень трудно. Сам удивляюсь, как мне это удалось. Наверно, помогло хорошо организованное мной индивидуальное питание и медицинское обслуживание.

Очень большой проблемой для меня была подготовка 24 квартир на европейском уровне из того, что когда-то считалось домом. Для этой работы нужны были высококвалифицированные мастера. Выход из этой трудной ситуации появился неожиданно, благодаря моей наблюдательности. Я заметил, что в Кара-Болте живут немцы, их сразу видно, а они, я знаю, хорошие мастера-строители.

Я привык решать вопросы сверху, поэтому обратился к настоятелю местной баптистской церкви, прихожанами которой они были. Он сказал, что поможет, если я приду на воскресное богослужение. Я атеист, но я пришёл, несмотря на занятость.

Богослужение было интересно построено в виде доклада отдельных тем из библии и активного обсуждения этих тем прихожанами. Равнодушных не было, но при этом поражала их организованность и дисциплина. В конце богослужения настоятель обратился к прихожанам с моей просьбой и, после недолгого обсуждения, мне удалось собрать большой коллектив немецких мастеров-строителей в количестве 60 человек.

В общей сложности на строительных площадках объекта мне удалось собрать около 160 человек. С каждым новым днём мы ощутимо продвигались к конечной цели.

Сусамыр – долина смерти

По просьбе строителей 9 мая я объявил выходным днем, несмотря на возражения со стороны южнокорейцев. Заверил их, что строительство будет закончено в указанный срок.
Строителям из Узбекистана я выделил деньги, чтобы они организовали праздничный плов, как принято у них на Родине.
А сам попросил своего водителя Николая отвезти меня в Сусамырскую долину за перевалом. Он мне много и часто рассказывал о ней, и мне захотелось своими глазами увидеть это необычное место.

Утром, позавтракав, я, мистер Ким и водитель Николай на «Ауди-100» тронулись в путь. Дорога предстояла неблизкая. Надо было по серпантину старой горной трассы преодолеть 80 км и подняться на высоту 3400 м, а потом, проехав через узкий тоннель с односторонним движением 2800 м, оказаться на другой стороне перевала.

Склоны вокруг тоннеля были покрыты снегом. Снег здесь держится до июня месяца. Тоннель соединяет два противоположных склона хребта. Его строили в советское время московские метростроевцы. Тоннель насквозь протекал талой водой. «Самсунг Корпорейшн» должен был его расширить и придать современный облик, облицевав пластиком.

Отсюда открывался вид на всю Сусамырскую долину. Плавный спуск по серпантину, и мы в котловане, окруженном со всех сторон снежными горами. Впечатление такое, как будто мы не на земле, а парим где-то в воздухе и находимся на другой планете, в космическом пространстве. Величие Природы ощутил я впервые здесь, чувствуя себя мелкой песчинкой среди необычно высокой травы. Заснеженные вершины гор обступили нас, как великаны, со всех сторон.
Мы с мистером Кимом долго любовались этим чудом и были поражены таким необычным пейзажем.

- Вот это и есть, наверно, Рай на земле, — наконец восхищенно воскликнул он. – Это чудо света. Я и не подозревал, что такое можно увидеть на земле.
- Мне кажется, эта долина сегодня прибавит мне жизненной энергии, которая так необходима сейчас.

Николай стал рассказывать, что все киргизы неделями гонят сюда через перевалы табуны лошадей на летние месяцы.
Травы в долине необычайно высокие и сочные. В них чувствуется мощная энергия, которой хватало им на целый год. Лошади, питающиеся этой травой, быстро набирают вес, а кобылы дают исключительное молоко, из которого делают чудодейственный кумыс. Кто понимает толк в этом напитке, приезжают специально сюда за 200 км, чтобы попить этот чудодейственный напиток.

- А почему тогда эту долину называют долиной смерти? — спросил я у Николая.
- Сейчас мы поедем дальше и Вы увидите вдоль дорог много надгробных памятников, — ответил он.

Мы поехали дальше и, действительно, по пути стали встречаться памятники. У одного из них мы остановились. Николай, вытащив бутылку водки, предложил помянуть погибшего в автокатастрофе. Он оказался старшим братом Николая.
Теперь мне стало понятно, почему водители на совершенно пустынной трассе улетали в кювет. Во всем виновата необычность окружающего пейзажа. Он завораживал водителя своей красотой. И он, как загипнотизированный, терял рассудок, забывал, что едет за рулем. А горная трасса богата крутыми поворотами и пропастями.

Уж слишком много жертв. И трасса, как один из участков Шелкового пути из Европы в Азию, не отвечала современным требованиям.

Поэтому-то «Самсунг корпорейшн» и другие иностранные строительные компании взялись за реконструкцию трассы, чтобы превратить ее в современную автотрассу. Финансировал реконструкцию межгосударственный консорциум.

Мы приехали в небольшой поселок в несколько домов. К нам вышел пожилой, жилистый, загорелый мужчина. Его звали Григорий, он оказался дядей Николая.

Николай попросил Григория наловить нам османов. Осман – это горная рыба весом от 1 до 2 кг. Внешне напоминает усача или маринку. Григорий прихватил старый рюкзак и попросил проехать дальше, ближе к горной речке.
Горная трасса тянулась вдоль речки. Бурные потоки ее несли холодную воду от тающих снегов горных вершин к кустарникам и деревьям, растущим вдоль берегов. Они провожали бурный поток, как будто поглаживая его своими нависшими над водой ветвями. Вода эта чудодейственно питала растущую в долине растительность. Чувствовалось, что здесь водится непуганая рыба, потому что следов пребывания человека своим опытным взглядом я не увидел.

Григорий достал из рюкзака деревянный крест на шнуре и плавучую сеть высотой 1 м, длиной 5-6 метров.

Ему было 65 лет, но он. ловко перепрыгивая с одного валуна на другой, подошел совсем близко к воде и кинул крест вверх по течению. Крест потянул сетку на противоположный берег. Она натянулась и поплыла по течению. Григорий, держа другой рукой конец шнура, побежал по камням тоже вслед за сетью. Пробежав 30-40 метров, он потянул сеть к берегу.

К удивлению всех, в сетке барахтались два османа, с килограмм каждый. Сделав еще три захода, он поймал еще четыре османа.

Я тоже рыбак с большим стажем, но такое увидел впервые.
Григорий удивил меня своим методом ловли, а еще больше здоровьем, ловкостью и подвижностью. Он всю жизнь прожил в Сусамырской долине и, практически, никогда не болел. В его поселке нет света, живут несколько стариков, которые держат животных. Зимой здесь выпадает снег метра на два-три высотой.

Удивительная долина с чудаковатыми и удивительно выносливыми людьми…

Вечерело. Нужно было торопиться назад. Я переживал за Николая, как он в темноте будет возвращаться. Но он оказался классным горным ездоком. Поздно ночью мы вернулись в поселок. Усталый и довольный, едва перекусив, под впечатлением увиденного за день, я быстро уснул в своей комнате. Завтра снова стройка.

Руководитель проекта от «Самсунг Корпорейшн» мистер Ким Янг Дейк, довольный ходом строительства, начал уговаривать меня сдать объект на полмесяца раньше, т.е. к 31 мая. Я не поддавался на его уговоры до последнего момента, пока он не сообщил мне, что должен приехать вице-президент компании, президент Киргизии, и презентация по поводу открытия строительства горной трассы «Шёлкового пути» назначена на конец мая. Пришлось срочно перепланировать ход стройки и сроки поставки оборудования и инвентаря. 31 мая строительство было закончено.

Вечером в нашем новом кафе был организован торжественный вечер-презентация. Выступали вице-президент «Самсунг Корпорейшн», руководство Республики, почётные гости. Много было сказано хороших слов о нашей работе. Я только сейчас осознал, что тяжёлые будни позади и мне вспомнились редкие минуты нашего отдыха, и вдруг до меня донеслось: «…большая заслуга в досрочной сдаче объекта принадлежит господину Ким Ге Ро. Давайте предоставим ему слово».

Я совершенно не был готов к такому повороту событий, хотя мне было что рассказать этим зарубежным бизнесменам, этому коллективу, три месяца работающему бок о бок вместе со мной, новым друзьям, которые скрасили мой досуг вдали от семьи. Непередаваемое волнение от сознания, что мы, все здесь находящиеся, малым числом в короткий срок сделали почти невозможное — сдали большой и нужный объект, который станет началом строительства горной трассы «Шёлкового пути». Это все понимали и оценили. Это – главное. А слова выступления… Они, как всегда, свелись к дежурным фразам.

Эта стройка оставила неизгладимый след в моей жизни, потому что постоянное напряжение, в котором находились все мы, унесло часть моей энергии и здоровья.

Утром я вылетал в Ташкент. Меня провожали мои друзья и коллеги. На прощанье мистер Сим сказал: «Геро-си, я занимаюсь строительством очень много лет, объездил весь мир в составе крупных строительных компаний, но такую замечательную стройку по объёму, качеству, сроку выполнения и даже по завершению увидел впервые. Наш следующий объект Англо-американский учебный центр на Волоколамском шоссе в Москве. Приезжайте, мы будем Вас ждать».

А я торопился домой, где ждала меня семья, моя семья, дороже которой нет ничего на свете. Это была самая длинная разлука в нашей жизни.

Я вернулся домой и вскоре у нас начались проблемы. Я не мог оставить семью в трудное время, и это очень сильно повлияло на мой выбор. По южно-корейским меркам семья и большое строительство за рубежом понятия несовместимые. Я выбрал семью и не жалею об этом. Вместе мы были в радости и вместе будем, когда нам трудно.

Декабрь 2010г.
Ташкент