Дорога СУДЬБЫ. Часть 2

Вондо. Приморье

Прошло несколько месяцев со дня встречи Ан Гира со своим отцом. Не было дня, чтоб он не думал о своих самых близких людях, разлученных жестокой судьбой и оказавшихся так далеко друг от друга.

Не давала ему покоя судьба младшего брата Се Гвона и сестрички Су Ны. Как ему хотелось обнять и прижать их к себе крепко-крепко. От этих мыслей не раз из грустных глаз Ан Гира скатывалась слеза, которую он старался быстро смахнуть рукой. Правда, он часто видел, как многие другие, рядом живущие в большом бараке корейцы, часто проявляли ту же слабость.

Видать, горькая судьба досталась не только ему и можно было не стыдиться этих слез. Самое главное – не опуститься. как те трое в углу барака, которые все заработанные деньги пропивали в трактире. Всем уже давно надоели их частые приставания с просьбами до получки дать взаймы денег. Никто уже давно им денег не занимал.

Все чувствовали и знали, что доведенные до отчаяния, они могут пойти на воровство. Поэтому каждый старался понадежнее спрятать с таким трудом заработанные деньги. Ходили слухи, что скорее всего их выгонят с работы, потому что они стали явно плохо работать. Приказчики уже не раз делали им замечание.

К Ан Гиру на работе относились хорошо. Трудолюбивый, старательный, он четко и быстро выполнял свою работу. Легкий на подъем. он всегда, по собственной инициативе, мог подсобить другим рабочим, если вдвоем это делать было сподручней.

По-доброму его жалели и любили. Потихоньку эти теплые отношения переходили в уважение за упорство, терпение и выдержку. Более рассудительные его друзья понимали, что с таким характером он добьется многого. У него есть цель и он к ней стремится.

Среди старших товарищей выделялся своей мудростью и спокойствием Тхай Гун Чир. Он, как-то трогательно, по родственному относился к юному трудолюбивому Ан Гиру и не давал его в обиду. В то непростое время среди корейцев прижился обычай «братание на крови», который совершали не связанные кровно люди. Такое братание,считалось, крепче связывает чем общая родная кровь. Этот обряд родился не случайно. Этого требовали суровые реалии жизни. Побратимам было легче преодолевать трудности  суровой действительности,противостоять обидчикам. В скором времени Ан Гир и Гун Чир стали побратимами. Они дали клятву верности друг другу и скрепили её  кровью.

Ан Гир продолжал расспрашивать вновь прибывавших рабочих, откуда они приехали. Он надеялся, что повезет и он встретит земляка, и от него узнает о своем младшем брате и сестренке.

Раз в месяц он старался навещать отца, и привозил ему что-нибудь из необходимой одежды. Отец любил курить, и поэтому Ан Гир не забывал привезти еще и табак. Отец заметно посвежел и даже как-то выпрямился. Появились оживленность и искорка во взгляде. Это заметил и хозяин отца Селиван.

В один из очередных приездов Ан Гира к отцу, Селиван, обеспокоенный, что он  может лишиться в скором времени исправно выполняющего свои обязанности батрака, решил поговорить с ними.

Селиван жил с женой Дарьей, женщиной крупной и полной, но очень подвижной. Было у них два сына. Сыновья учились в школе и поэтому жили в Сучане. Дарья часто отсутствовала, потому что жила в городском доме с сыновьями.

Нередко и сам Селиван отсутствовал по нескольку дней, и все хлопоты по хозяйству ложились на плечи батрака Хан Бон Сека. Селиван почему-то называл его «Борис». Старик давно уже привык к такому обращению. Он же обращался к Селивану «хосяин», иногда «хосяин Сейван».

«Борис, смотрю, сын к тебе приехал. Зайди с ним ко мне в избу. Поговорить надо» – услышали голос хозяина мирно беседовавшие Ан Гир и Бон Сек.

Ан Гир заметил, что отец занервничал, но старался скрыть это, непроизвольно поправляя на себе одежду.

«И часто он зовет к себе в дом?» — поинтересовался Ан Гир.

«Да, нет. Если он дает задание, то обычно подходит ко мне в сторожку. Видно, ждет на какой-то серьезный разговор, — ответил отец сыну. – Давай не будем заставлять его ждать».

Ан Гир впервые в жизни увидел внутреннюю обстановку русской избы, построенной из бревенчатого сруба. Первая комната,  небольшая, начиналась сразу за наружной деревянной дверью. Здесь на скамейке стояло несколько чанов. Один был по-видимому с водой, потому что на крышке лежал черпак для воды. На стене висели тулуп и другая одежда. На полу в углу лежала охапка дров. За ней была комната побольше, с русской печкой в углу, от которой шло тепло.

В отличие от корейского дома, в котором обувь снимали в передней, в русской избе по комнатам ходили в обуви. Посреди большой комнаты стоял длинный стол со скамейками по обеим сторонам. Хозяин сидел у торца стола на табуретке.

«Садитесь на скамью. Разговор будет не простой», — обратился он к стоящим в нерешительности мужчинам.

Ан Гир последовал примеру отца и присел на край скамейки, опустив руки на колени. Он уже достаточно долго проработал на шахте и хорошо понимал смысл сказанных слов. Селиван стал подробно расспрашивать Ан Гира о работе, как и где живет, сколько получает.

Ан Гир немногословно, но достаточно понятно на ломанном русском, с характерной корейской интонацией отвечал ему. Иногда отец старался добавить или поправить сына. Но, увидев недовольный взгляд хозяина, сразу замолкал.

Удовлетворившись ответами Ан Гира, Селиван спросил, как он дальше собирается жить. Может, хочет забрать отца и обратно уехать в Корею.

Ан Гир с отцом давно обсуждали этот вопрос и твердо решили обосноваться здесь, в Приморье. Никакого смысла не было возвращаться в Корею. Многочисленные примеры хорошо обосновавшихся и разбогатевших корейцев вдохновляли и вселяли уверенность, что у них тоже все получится. Поэтому Ан Гир, без лишних колебаний. ответил: «Мы никуда не собираемся уезжать. Отец пока будет у вас работать. А я, когда заработаю достаточно денег и куплю дом, обязательно заберу отца».

Селивана такой ответ удовлетворил. Он думал: «Нового батрака пока не нужно искать, и когда еще этот заносчивый парень соберет денег на покупку дома?.. — а вслух сказал:-  Хорошо. Можете идти. А ты не так и прост, как кажешься на вид», — обращаясь к Ан Гиру, Селиван дал понять, что они свободны.

Выйдя из избы, отец с сыном облегченно вздохнули и, глядя друг на друга, улыбнулись. Ан Гиру уже было пора собираться обратно в дорогу.

После поражения царской России в войне с Японией и заключения позорного договора с территориальными уступками Южного Сахалина, Курильских островов и потери контроля над Манчжурией и корейским полуостровом на Дальнем Востоке, обстановка, в целом, обострилась.

Японские интервенты усилено стали насаждать свои порядки в Корее и Манчжурии с целью превращения их,  фактически, в колонию. Патриотически настроенная часть населения Кореи большими группами стала переселяться на российский Дальний Восток и вглубь территории Китая, не оккупированной интервентами. На российском Дальнем Востоке стали создаваться корейские освободительные организации, а  также вооруженные отряды для борьбы с интервентами.

Большую помощь в создании этих отрядов оказывали общественные организации российских корейцев, проживавших там несколько десятилетий. Вступала в эти отряды молодежь корейских селений, которых насчитывалось уже несколько десятков. Агитаторы, призывающие вступать в эти отряды, приходили и на шахту, где работал Ан Гир…

Пламенные призывы, что надо взять оружие и выдворить японцев из Кореи, в некоторой степени порой захватывали его воображение, но мысли о том, кто же соединит семью и что его ждет в Корее, удерживали от этого шага. Он думал об одном. Надо хорошо работать, заработать деньги, купить дом и собрать семью. Поэтому на очередные призывы агитаторов он перестал реагировать и старался их обходить стороной.

Созданные многочисленные партизанские отряды тайно пересекали границу, нападали на японские посты и быстро скрывались на территории России. В таких условиях японским войскам было очень трудно бороться с ними. Япония не раз обращалась к царской России с предложением не предоставлять убежище корейским партизанским отрядам. И потихоньку, в нарушение договора о перемирии, как будто для защиты своего капитала на Дальнем Востоке, японские войска стали все дольше и дольше задерживаться на российской территории, проводя карательные операции против корейских партизан.

При все более ослабевающей России колониальные притязания ведущих западных стран, Америки и Японии усиливались. Каждое государство старалось откусить как можно больший кусок чужой территории.

Активизировали свою деятельность христианские миссионерские организации. Тысячи миссионеров наводнили Корею, Манчжурию и Дальний Восток. В Корее христианство приобрело статус официальной религии. Православная христианская и католическая церковь начали свою деятельность среди корейского населения. Им удалось вытеснить конфуцианство и обратить в свою веру большую часть корейцев.

Прошло два утомительных напряженных года, а копилка Ан Гира наполнялась очень медленно.

«Такими темпами на дом можно накопить только к старости, — как-то для себя решил он. – Надо искать что-то другое».

И вот Ан Гир чаще стал наведываться на рынок, присматриваться к товарам, которые хорошо раскупались, и заметил, что хорошо идет китайский текстиль, за которым приезжают купцы из разных стран.

После долгих размышлений и раздумий, прикинув свои возможности, он решил уйти из шахты и заняться коммерцией. Для этого нужны были деньги, которых у него явно не хватало. В очередной выходной он поехал к отцу и решил поговорить с Селиваном. Отец обрадовался, увидев сына, он заметил в глазах его блеск и решительность. Поговорив с отцом, он спросил у него: «Дома ли Селиван?». На что отец сказал, что вроде тот никуда не выезжал.

Набравшись смелости, Ан Гир постучал в дверь дома. Селиван ответил: «Заходи».

Ан Гир вошел в комнату, поздоровался, немного замешкался и уверенно сказал: «У меня к вам есть дело.- Он почувствовал на себе пристальный взгляд Селивана:-Присаживайся и говори, что тебе надо».

Ан Гир начал неуверенно говорить о том, что деньги накапливаются с трудом. И ему, чтобы накопить на дом, неизвестно сколько лет придется работать на шахте. Селиван с ухмылкой на лице слушал его, а про себя думал: «А что ты хотел здесь, чужестранец?»

Но когда Ан Гир стал излагать свой план по коммерции с товарами из Китая, ухмылка исчезла с лица Селивана, взгляд стал серьезным, в уме он что-то прикидывал.

«Для начала, — заканчивал Ан Гир, — мне нужно сто пятьдесят рублей николаевскими монетами. У меня есть тридцать рублей, мне не хватает сто двадцать рублей. На каких процентах вы можете дать в долг? Я думаю, через месяц смогу вернуть деньги».

Селиван усмехнулся, но глубоко задумался. Это было видно по тому, как он стал, без особой надобности, поглаживать густую бороду: «Тебе, конечно, нечем залог дать, ты ведь бездомный, — после затянувшейся паузы прервал молчание Селиван, — ты, как я понял, заложником оставляешь отца».

«Да, это так», – подтвердил Ан Гир.

«Хорошо, ты иди, побудь с отцом, а я подумаю. Ты еще из шахты, конечно, не уволился?» – Селиван дал понять, что разговор закончен.

Ан Гир вернулся к отцу, который с нетерпением ждал его. Он не понимал, о чем они могли говорить. Но, увидев улыбающегося сына, успокоился. И они стали вспоминать младшего брата Се Гвона и сестренку Су Ну. Так в разговоре и воспоминаниях пролетело время. Ему уже надо было собираться в обратный путь и он забеспокоился. Но, услышав зычный голос Селивана, позвавшего к себе, оживился и зашел в дом хозяина.

«Ты правильно решил. Я дам тебе денег ровно на один месяц, сто рублей. Вернешь сто тридцать рублей. Это для начала. А там посмотрим. Я давно наблюдаю за тобой. Тебе можно довериться. Увольняйся с шахты, а через десять дней можешь рассчитывать на мои деньги. Я думаю, тебя устроит такой вариант, — увидев на лице Ан Гира довольную улыбку, Селиван тоже улыбнулся и добавил:-  ну, все, пора тебе в обратный путь».

Попрощавшись с отцом, Ан Гир, как на крыльях, помчался в барак. Ему надо было еще быстро уволиться, найдя себе замену из вновь прибывших на биржу труда. Желающих работать на шахте было много, и он без лишних хлопот получил окончательный расчет, хотя ему показалось, что его обсчитали, но это было уже не так важно. Перед Ан Гиром открывалась, как ему казалось, возможность сколотить капитал. Он чувствовал, что справится и у него все получится.

Уволившись с шахты, Ан Гир начал обходить лавки, предлагая  свои услуги. Опытные лавочники, серьезно не воспринимавшие Ан Гира, отвечали: «Привезешь на свои деньги товар, а там посмотрим». Прикинув ассортимент и объем товара, который предстоит ему закупить в Китае, Ан Гир поехал к Селивану за деньгами. Деньги, как он обещал, были приготовлены. Подписав расписку о получении денег в долг и попрощавшись с отцом, он поехал в Китай. Границу с Россией нужно было пересечь нелегально и товар надо было завезти контрабандой. Эти услуги по перевозке контрабанды за определенную плату оказывал определенный круг лиц, связанных с пограничниками.

Пересечение российско-китайской границы не составило большого труда. Она слабо охранялась. Ан Гир еще помнил и мог довольно сносно общаться по-китайски. Добравшись до небольшого провинциального центра, он стал прицениваться к товарам. Разница в цене в России и в Китае на некоторые товары доходила до трехкратного размера. Коммерсантов-корейцев из России было не так много. Встречались русские из больших городов Дальнего Востока, в основном из Владивостока, Хабаровска, Никольск-Уссурийска.

Время было все-таки неспокойное, в пути могло всякое случиться. Кроме хунхузов, грабителей, партизан, можно было наткнуться на несговорчивых пограничников-таможенников. Ан Гиру в первой поездке повезло. Товары он привез в целости и сохранности. Желающих взять оптом хороший качественный товар из Китая набралось много, и он без особого труда и, самое главное, меньше чем за месяц собрал около ста рублей за вычетом всех расходов. Селивану понравилось, что вместо отданных в долг ста рублей ему вернули через месяц сто тридцать рублей. Он предложил Ан Гиру взять в долг двести рублей на тех же условиях.

«У меня есть свои деньги. Если хотите, я могу взять, но верну двести сорок рублей, т.е. двадцать процентов за месяц», — ответил на это Ан Гир. Немножко подумав, Селиван согласился. Ему понравилось, что этот молодой кореец очень быстро осваивает коммерческое и финансовое дело.

Провернув в течение полугода еще пять поездок в Китай, Ан Гир сколотил по его меркам целое состояние. Он купил небольшой дом в Сучане, куда переехал его отец.

Однажды он встретил своего земляка из Кореи, который не смог толком заработать и, стосковавшись по дому, решил вернуться в родные места. Ан Гир, был очень рад встрече, которая давала ему возможность передать деньги брату и сестре, чтобы они смогли переехать в их новый дом. В благодарность за услугу он дал деньги и земляку. Было видно, как он обрадовался этому неожиданному подарку.

Коммерческой поездкой через Китай стало заниматься все больше и больше людей. Ан Гир, имея уже солидный капитал, решил заняться перевозками китайских товаров на Сахалин и Камчатку. Для этого надо было изучить рынок и определиться с обратным товаром, который ушел бы на материке.

Ан Гир сообразил, что в этом деле, если все пройдет нормально, можно заработать очень хорошие деньги. Даже при грубом подсчете, объем товаров на небольшое судно выходил на приличную сумму. Товары надо было завозить не только промышленные, но и продовольственные. Проблем с кредитованием у Ан Гира не было. Он уже не обращался к Селивану. Лавочники и владельцы магазинов давали ему любую требуемую сумму.

В течение лета Ан Гир совершил две коммерческие поездки на Камчатку и заработал целое состояние, которое надо было уже вкладывать в недвижимость. В ожидании приезда младшего брата и сестры он приобрел большой дом, в котором могли разместиться пять-шесть больших семей.

Основная часть денег ушла на покупку кирпичного завода в Сучане. В двадцать с небольшим лет Ан Гир имел широкую известность среди состоятельных людей. Одевался в европейском стиле, купил хорошую двуколку. Знакомые и друзья говорили, что ему давно пора бы жениться. Ан Гир сам понимал, что у дома должна быть хозяйка.

И вот однажды, у своих знакомых, он встретил высокую симпатичную девушку Ким Марию. В ней он почувствовал непреклонный и сильный характер. Молодые люди понравились друг другу и очень скоро поняли, что должны быть вместе. Родители девушки были дворянского рода из Кореи.

Однажды, приодев отца, Ан Гир поехал к родителям Ким Марии, чтобы засватать девушку. Родители, разумеется, были не против выдать замуж свою дочь за состоятельного, уверенного в себе молодого человека.

Когда зашел разговор о дате свадьбы, Ан Гир без колебаний сказал, что как только приедут брат и сестра из Кореи, в тот же час будет и свадьба. Он чувствовал, что они вот-вот должны приехать.

Перед свадьбой он решил совершить еще одну коммерческую поездку на Камчатку. Товары были подготовлены. Осталось закупить продовольствие. Поездку откладывать было уже нельзя. Он отплыл на Камчатку. И надо было такому случиться, что спустя неделю, действительно, приехал младший брат, тоже возмужавший и вытянувшийся в росте. Отца-то он узнал сразу.

Младший брат характером отличался от Ан Гира. Воспитание в чужом доме сказалось на характере Се Гвона. Во взрослом парне была почти полностью подавлена воля, не было стержня, который был у старшего. Отец был такой же. Особо теплых отношений между ними не было. Сестренка Су На часто болела и приехать, естественно, не могла. Она была засватана и уже жила в доме будущего мужа. И очень плакала провожая брата. Ей очень хотелось повидаться с отцом и Ан Гиром. Но судьба распорядилась иначе. Им больше не довелось встретиться.

Ан Гир обещал обратно приплыть через месяц. Но прошло уже полтора месяца. Не дождавшись брата, в ожидании, что могло случиться что-то непоправимое, Се Гвон отплыл с очередным судном на Камчатку, надеясь там его разыскать.

Странные повороты судьбы. Спустя три дня приехал Ан Гир. Он ругал на чем свет стоит отца, который не удержал Се Гвона. Выхода не было. Надо было ждать, кода корабль приплывет обратно. Успокоившись, начали потихоньку готовиться к свадьбе. Каждый день Ан Гир выходил на берег моря в ожидании брата.

Прошла неделя, две, три… Уже не одно судно вернулось назад. И вот спустя месяц он встречал очередной корабль… Среди пассажиров брата не оказалось… Но Ан Гир задержался, любуясь вечерним закатом, как вдруг услышал за спиной знакомый с детства голос: «Ан Гир, брат мой…»

Обернувшись, он увидел взрослого юношу. От одиннадцатилетнего мальчика не осталось и следа. Братья, наконец, обнялись, не скрывая слез радости. Ан Гиру вспомнился тот страшный день после пожара, когда пропал отец и их разобрали родственники, разлучив почти на десять лет. Он вспомнил плачущих Се Гвона и Су Ну, которые цеплялись за него и не хотели уходить, и свою детскую беспомощность от сознания, что не может защитить их.

Крепкие объятия брата вернули его в действительность:

-Это ты?.. Почему со всеми не вышел с корабля? Я же стоял до конца, пока последний пассажир не сошел на берег.

-А я уснул. Вот, разбудили и сказали, что один встречающий кого-то ждет… — виновато отвечал Се Гвон.

-Ладно, не оправдывайся. Главное – мы, наконец, встретились, пошли домой, брат. А Су На? Почему ты не взял ее с собой?

- Знаешь, она беременна и ждет ребенка. Родственники фактически продали ее. Если ты помнишь, была одна семья Нам. Вот в этот дом она вошла. Судьба так распорядилась, что мы можем сделать?..

- Нет. Я так не думаю. Судьба наша в наших руках. Но об этом после. Надо торопиться. Вон там у меня стоит двуколка. Мы быстро доберемся до дома.

«Наконец мы вместе. Это – главное. Я сумел выполнить свое обещание. Годы лишений позади. И теперь ничто не помешает нам жить вместе, одной семьей. А к Су Не я обязательно поеду сам и сделаю все, чтобы она была счастливой», — думал Ан Гир.

Дома отец ждал сыновей и не дотрагивался до еды. На неоднократные предложения домохозяйки, хоть немножко перекусить, отмахивался рукой и выходил на улицу, надеясь встретить их.

Долгожданная его и Ан Гира мечта собрать всю семью потихоньку осуществлялась. Душа стала заполняться блаженным спокойствием, знакомым только пожилым людям, которым при жизни довелось увидеть и почувствовать на себе успехи детей.

Наконец послышался все нарастающий стук лошадиных копыт. Конечно же, это двуколка Ан Гира. Отец прислушался… И ему показалось, что Ан Гир ехал не один… Да, вот они, два его сына, молодые, крепкие, здоровые, счастливые… Они легко спрыгнули с двуколки и, радостно переговариваясь, подбежали к отцу, у которого подкосились ноги от счастья. Но сильные руки сыновей подхватили его и они обнялись, трое мужчин, разделенных судьбой и проживших трудную жизнь вдали друг от друга… Наконец-то они встретились, чтобы положить начало дружной крепкой семье.

Вечер прошел в воспоминаниях о жизни в Корее, о родном доме, где им жилось трудно, но они были вместе. Ан Гир рассказал брату о своей невесте Ким Марии и о желании справить свадьбу и ввести в дом хозяйку после его возвращения.

Ан Гир рассчитывал приобщить младшего брата к делу, а дел было много. Очень нужен был хороший надежный помощник. Надо только подучиться элементарной грамоте и освоить разговорный русский язык. Для этого можно нанять учителя, главное – не лениться.

На тот момент Ан Гир владел кирпичным заводом. Дела складывались так, что расходов и хлопот было много, а прибыли почти не видно. Выгоднее было продать завод и купить несколько аптек, обеспечив снабжение лекарствами.

«Отец, завтра надо будет сходить к родителям Ким Марии и назначить день знакомства с ее родителями и родственниками. Потом займусь подарками для невесты. Через неделю после знакомства свадьба. Затягивать не будем. Дел много и времени потом не будет», — сказал как-то Ан Гир.

Знакомство с родственниками невесты прошло скромно. Ан Гир позвал трех своих близко знакомых коммерсантов. Купил невесте ювелирные украшения, отрезы китайского шелка и продукты питания по случаю торжества. Ан Гир не мелочился, всегда покупал с большим запасом, рассчитывая, что продукты пригодятся им и в будние дни, и для угощения.

У невесты было еще два младших брата. Отца невесты звали Ким Ва Лим, он работал механиком на шахте. Родом они были из Северного Хамгена. На Дальнем Востоке они жили уже лет тридцать. Дети родились все в России. Они были подданными России. Ан Гиру же буквально год назад удалось получить с отцом подданство России. Пришлось кое-кому доплатить, чтоб оформили без проблем. Свадьбу решено было справить через неделю.

В доме у невесты накрыли небольшой свадебный стол для жениха и его близких родственников. Основная же свадьба прошла в доме у Ан Гира, куда невесту и ее близких родственников доставили на двух каретах. Свадьба была шумной и веселой.

Дом, раньше казавшийся пустым и холодным, с приходом Марии наполнился теплом, светом, тем непередаваемым уютом, который может создать только женщина. Не зря говорят, что дом без женщины – круглая сирота.

Ан Гир осуществил свою мечту и купил большой дом, чтобы собрать всех своих близких и зажить одной дружной семьей. Он не думал о плохом, не думал о том, что чрезмерная забота и опека, возможно, не принесут желаемой пользы, возможно, сделают кого-то безвольным и ленивым. Тоска по родному дому, трудности и унижения, которые выпали на его долю, пробудили в нем уверенность, что он должен помочь своим близким, уберечь их от страданий и лишений, взять на себя заботу об их будущем. Он был молод, здоров, великодушен и искренне верил, что, облегчая жизнь близким, он помогает преодолеть, а иногда и вовсе избежать многих жизненных трудностей, освобождая им время и сберегая силы для движения вперед. Так начался семейный период в жизни Хан Ан Гира.

Новая семья Хан Ан Гира

Шел 1912 год. И шестой год пребывания Хан Ан Гира на Дальнем Востоке. За шесть лет бездомный корейский юноша смог превратиться в преуспевающего коммерсанта. Это, конечно, не типичное явление. Это, скорее всего, исключительный случай. Но сказать, что ему повезло в жизни, тоже будет несправедливо.

В основе этого успеха стойкий характер и хорошие физические данные Ан Гира. Его неуемное стремление не останавливаться на достигнутом, постоянный анализ создавшейся ситуации и поиск путей выхода. Все это выразилось в настоящем его положении в обществе. И, самое важное, он не растратил общечеловеческие ценности, которые выделяли его из общей массы, такие, как отзывчивость, помощь бедным, терпимость.

Несмотря на молодой возраст, ему удалось усвоить, что существуют два вида реальных событий. Первая – объективная реальность, которая от тебя не зависит, и возникает и существует по своим законам. На изменение этой реальности не стоит тратить время, энергию и средства. Все усилия будут напрасны. К примеру, законы государства, его социальный статус (строй), интервенция, оккупация и т.п.

Вторая – это субъективная реальность, которая создается из-за твоих неудачных решений, выбора сферы коммерческой и предпринимательской деятельности и т.п. Бизнес будет удачным в том кругу или сфере, где текут финансовые потоки, а еще лучше, если сумеешь предугадать этот финансовый поток.

Разумеется, ко всему этому обязательно надо иметь рисковый, решительный характер с чувством меры. Ан Гиру были присущи эти качества.

После свадьбы Ан Гир стал усиленно привлекать к коммерческому и предпринимательскому бизнесу своих близких родственников. Тестя он попросил контролировать работу кирпичного завода. Своего младшего брата Се Гвона стал приобщать к коммерческому делу. Туда же потихоньку стал привлекать братьев Ким Марии.

На Марию легли все заботы по домашнему хозяйству и созданию уюта для всех членов большой дружной семьи. В дальнейшем можно было заняться реализацией рыбной продукции, а также созданием леспромхозовских артелей и поставкой леса.

А сам Ан Гир решил расширить поставки сельскохозяйственной продукции на Камчатку, перепроизводство которой за счет корейских поселений носило устойчивый характер. Поставка ее в северные районы России могла принести хорошую прибыль.

Дела, в основном, шли успешно. Доходы росли. Но и семья прибавлялась. Подрастающая молодежь создавала свои семьи. Мария через год после свадьбы родила дочку.

Ан Гир явно расстроился, он ждал сына. Дочь назвали Ге Сун, это была моя мать. Вторую часть имени он взял от имени младшей сестры, которая осталась в Корее. Видно, Ан Гира до конца жизни будут преследовать маленькие ручонки, крепко вцепившиеся в его рубашку после пожара. Ведь он сам силой оторвал их от себя. Про свои страдания и переживания он никому не говорил, да и не с кем было делиться. Мария просто чувствовала иногда, что его что-то мучает. Но зная характер Ан Гира, лишний раз не беспокоила его.

Вот так незаметно наступил 1914 год. Напряженность в России и в мире постепенно переросла в Первую Мировую войну.

Для Ан Гира и его семьи эта объективная реальность потребовала определенных изменений в коммерции и предпринимательстве. Явно намечался спад производства и покупательской способности населения. В таких условиях хорошо реализовывались самые необходимые продукты питания. Другие материальные ценности сводились к минимуму.

Ан Гиру надо было побеспокоиться, чтоб из семьи никого не призвали в российскую армию. Но опасения были излишними. Корейскому населению из-за конфронтации с Японией было отказано в призыве. Попали в армию единицы корейцев, имеющие военную специальность.

Не любивший много говорить Ан Гир, обрывал все обсуждения о войне: «Все, прекратите этот бесполезный разговор, — говорил он,-  значит кому-то было выгодно развязать войну. За счет чужой крови кто-то хочет быстро разбогатеть. А нам надо умело заняться своими делами или, по крайней мере, не разориться. Люди озлоблены, поэтому ведите себя очень скромно и вежливо. Идите на уступки, если надо помочь – помогите. Все, пошли работать».

Война затянулась. Обещания царского правительства закончить ее победоносно в короткий срок рассеялись как туман. Ан Гиру пришлось сворачивать бизнес, связанный с поставками продуктов на Камчатку. В море хозяйничали японские военные судна. Неровен час, можно потерять не только товар, но и жизнь. Такие случаи уже были.

Прошел слух, что японцы хотят оккупировать Дальний Восток и Сибирь. На Дальнем Востоке активизировались различные партии, устраивавшие на людных местах митинги. Полицейские не успевали наводить порядок. Нередки были выстрелы, нарушавшие ночную тишину и следующие за ними трели полицейских свистков.

В такой обстановке Ан Гир потребовал от родных днем выходить только за самым необходимым, а ночью безвылазно сидеть дома. Он решил подальше от Сучана, где-то в корейских селениях, купить два небольших домика и вывезти часть семьи со стариками и детьми. Часть аптечных лавок пришлось закрыть, потому что были случаи ограбления со взломом. Но жизнь продолжалась.

Через пару месяцев он купил два домика в двадцати километрах от Сучана в небольшом корейском поселке. В такой напряженной обстановке Ан Гиру пришлось справить две небольшие свадьбы, Се Гвону и одному из братьев Марии. Разумеется, все расходы взял на себя Ан Гир.

Один из купленных домов он отдал брату Марии с молодой женой. Брат часто болел, и ему не мешало отдохнуть, подышать свежим воздухом. Средства на пропитание Ан Гир выделял постоянно. Се Гвона Ан Гир решил пока держать рядом. Он к самостоятельной жизни был не готов. Слабостей у него было много, мог попасть под чужое влияние и вляпаться в какую-нибудь нехорошую историю.

Недовольный затянувшейся войной и поражениями Российской Империи на западе, народ все чаще и чаще выходил на манифестации и митинги. Толпы людей становились все более и более неуправляемыми. Стали появляться лозунги, призывающие к свержению царя.

И вот в один из февральских дней 1917 года на Дальнем Востоке прошел слух, что император Николай II отрекся от престола. И начались смутные дни безвластия.

Ан Гиру пришлось закрыть завод и распустить рабочих. Небольшой доход приносили только аптечные лавки.

Многие предприниматели  перебрались в относительно спокойный Китай. А некоторые умудрились уехать в Америку. Ан Гиру тоже приходила такая мысль, но он не решался, понимая, что даже на короткий период он не может оставить родных. Без него они пропадут.

К середине осени пошли слухи, что к власти пришли большевики во главе с Лениным. Ходили разговоры, что сняты с постов губернатор и его чиновники. Банки закрывались, телеграф не знал, какую информацию передавать.

Начался повсеместный хаос. Состоятельные преуспевающие предприниматели, банкиры срочно покидали Дальний Восток, за бесценок распродавая свою недвижимость и имущество. Они покупали на обесцененные бумажные деньги золото, монеты и ювелирные изделия.

Ан Гир  тоже активно превращал имеющуюся наличность  в золотые николаевские монеты и лом. Продавать по дешевке кирпичный завод и аптечные лавки смысла не было. Он прекратил все виды деятельности и решил подождать дальнейшего развития событий. В конце концов, должна наступить какая-то стабильность. Власть менялась с поразительной быстротой.

В народе появились термины «красные» и «белые». Было непонятно, от кого исходит «зло», а от кого «добро». Ходили слухи, что красные, больше чем белые, грабят и от них больше насилия. Поэтому, что они просят, лучше сразу отдать.

Как-то в один из дней Ан Гир встретил жену Селивана Дарью. Она была вся заплаканная и осунувшаяся. Увидев Ан Гира, она рассказала, как «красные» застрелили ее мужа  только за то, что он не захотел им отдавать лошадей.

Перед глазами Ан Гира предстал огромный Селиван, грудью отстаивающий своих лошадей-трудяг, без которых он был как без рук. Ни вспахать, ни посеять, ни собрать урожай. На таких земледельцах–казаках держится и кормится вся Россия.

В глубоком унынии Ан Гир вернулся домой и, встретив отца, рассказал все ему. У отца от услышанного потекли слезы. Селиван при своем крутом характере никогда не обижал его. В самый тяжелый период все-таки Селиван приютил бездомного старика. Кто мог знать, что так трагически закончится его жизнь.

Ряд иностранных держав решили воспользоваться неразберихой во власти. Японские воинские части все чаще и чаще вторгались в глубь территории Дальнего Востока под видом карательных операций против корейских партизанских отрядов. Партизанские отряды, созданные на Дальнем Востоке с целью борьбы против японских оккупантов и за освобождение Кореи, оказались в сложной ситуации.

В  борьбе за власть их активно привлекали на свою сторону то Красная, то Белая армии. Оставаться на нейтральной позиции было очень сложно. Но все-таки основная масса корейских отрядов перешла на сторону «красных». Решающую роль в данном выборе сыграл сговор белогвардейцев с японскими войсками с целью возврата власти. Разумеется, сговор был заключен на определенных территориальных уступках как на Дальнем Востоке, так и в Китае.

К Дальнему Востоку подтягивались военные корабли Америки, Англии и Франции. Ведущие империалистические державы старались держаться рядом с пирогом, который собирались делить, чтобы не опоздать. За японскими войсками потянулись коммерсанты и предприниматели из Японии. Они старались войти в контакт с местными деловыми людьми. И в одной из этих встреч Ан Гир познакомился с красивой и умной японкой Ау Кой, владеющей наравне с японским еще корейским и русским языками.

Ау Ка была в составе представителей фирмы, занимающейся импортом и экспортом товаров. У фирмы были свои филиалы и в Корее. Непродолжительная встреча переросла в более продолжительные свидания в ресторанах и отелях. С Ан Гиром творилось что-то непонятное. Он весь был увлечен и терял голову под любовными чарам японской красавицы. Она искусно владела секретами обольщения.

Ан Гир старался взять себя в руки, но приходила очередная встреча, и он, как загипнотизированный, выполнял все ее прихоти. Друзья пытались его вразумить, говоря, что Ау Ка неспроста встречается, что она, возможно, хочет его завербовать, что это шпионские игры.

Такое поведение Ан Гира заметили и родные. Мария, почувствовавшая холодок в их отношениях, молча и терпеливо ждала, когда это все кончится. В корейских состоятельных семьях такие явления были нередки и существовали с давних времен. Что интересно, коллеги Ау Ки, вначале возражавшие против таких близких отношений, в конце концов смирились с этим. Они с удовольствием отправили бы ее на родину, но ее знания не только корейского, но и русского языков много значили для фирмы. Их отношения длились уже больше года.

Присутствие японских солдат, свободно патрулировавших по городу, было уже делом привычным. Японские солдаты к мирному населению относились очень лояльно. Без разрешения хозяев даже в зимнюю стужу они не входили в дом, чтобы обогреться. Каждый японский солдат при себе имел сухой паек со сладостями, основу которого составлял белоснежный хлеб из риса и рыбопродукты. Единственное, что они просили у мирного населения – это горячую воду, которой они запивали свой паек. Маленьким детям они предлагали свои сладости. Но корейские дети обычно не брали, хотя очень хотелось. Родители внушали детям, что они отравлены. Вот такие отношения сложились исторически между корейцами и японцами с периода Имджинской войны.

Романтические отношения между Ан Гиром и Ау Кой закончились неожиданно. Ау Ка сильно простудилась и, спустя несколько дней, умерла. Ан Гир от горя ходил мрачный как туча… Японцы решили прах Ау Ки увезти в Японию на родовое кладбище. Предупредили Ан Гира о дне кремации. Ан Гир со своей пятилетней дочерью Ге Сун присутствовал на этой прощальной церемонии. Зрелище было не из приятных. У маленькой Ге Сун до самой старости пред глазами стояла эта жуткая картина постепенного пожирания огнем человеческого тела. Так закончилась эта короткая любовная история. Не было ни вербовки, ни шпионажа, просто было пламя любви двух сердец.

Ан Гир долго приходил в себя. Был излишне раздражителен и не выдержан, потерял чувство самосохранения. Несчастный случай не заставил себя ждать. Это случилось, когда  белогвардейцы захватили власть не без помощи японской военщины. По городу шел отряд белоказаков, и так случилось, что двуколка Ан Гира пересекла ему дорогу. Сотник казаков плеткой хлестнул по лицу Ан Гира, считая, что он специально наехал на отряд. Он почувствовал резкую боль, кровь залила все лицо Ан Гира. Ему с трудом удалось удержать лошадь.

Фельдшер, накладывая повязку, сказал, что глазу ничем помочь нельзя. Он для Ан Гира потерян. Дома была трагедия. Все молчали и искренне жалели Ан Гира, не зная, чем ему помочь.

На другой день Ан Гир надел парадный костюм и шляпу и с перевязанным глазом решил пойти к белогвардейскому атаману казаков.

Ан Гир представился фабрикантом и предпринимателем и подробно рассказал о том, что случилось с ним на перекрестке. В конце он добавил: «Я человек дела. А для успешного ведения дел нужны порядок и стабильность. Если вы пришли навсегда, то должны установить законы, которым должны подчиняться все без исключения. Я прошу справедливости».

Атаман казачьего войска был тронут решительностью и смелостью Ан Гира и распорядился найти сотника и назначить судебное слушание.

На судебное слушание Ан Гир попросил близких не ходить. С ним пошли двое его друзей — таких же как он предпринимателей. Друзья и сам Ан Гир сомневались, что суд примет решение в его пользу.

Не знаю, что повлияло на решение суда. Возможно, казачий атаман хотел склонить на свою сторону корейцев, которые составляли почти треть населения. Суд вынес следующее решение: сотнику компенсировать деньгами потерю зрения гражданину Ан Гиру в размере восемьсот рублей золотом 5-ти и 10-ти рублевыми николаевскими монетами.

Деньги были получены в назначенный срок. Поврежденный глаз стал неподвижным, и Ан Гиру доставлял большие неудобства.

В скором времени власть снова сменилась. Стали создавать Советы и экспроприировать заводы и фабрики. После долгих раздумий Ан Гир понял, что эта власть пришла надолго. Противодействовать ей нет смысла. И поэтому он решил добровольно передать государству кирпичный завод и свой дом, который  со временем превратился в школу.

Ан Гир купил небольшой дом и оставил себе пару аптек, которыми управляли близкие родственники. В семье наконец-то появился сын. Его назвали Ён Гын. Особой радости рождение сына не принесло. Появился сын и у Се Гвона, его назвали Ен Хо.

Семья прибавлялась. В новых условиях надо было чем-то заниматься. На аптеках, было понятно, долго не продержишься. Члены семьи, привыкшие жить зажиточно, никак не могли резко снизить расходы. Ан Гир нервничал, поругивал, в первую очередь Марию, что она излишне расходует деньги. Отложенные на новое дело деньги он старался не трогать, мало ли что может случится. Уехать за границу, как поступали многие, он себе в такой ситуации позволить не мог.

Заставила Ан Гира понервничать выходка Се Гвона, который хотел записаться в корейский партизанский отряд. Отряд готовился пересечь границу и атаковать японские военные подразделения.

В последний момент ему удалось вырвать Се Гвона из отряда: «Ты куда лезешь и головой рискуешь? – отчитывал он его. – Кто будет кормить твою семью? Надо работать, а не воевать. Воюют те, кто хочет власти и денег. Они по- другому зарабатывать не умеют. У них нет другой специальности. Русские устали от ваших вылазок в Корею и, в конце концов, вас разоружат и сдадут японцам». Эти слова отрезвили Се Гвона и он больше не делал попыток записаться в партизанский отряд.

Дальнейшие события показали, что Ан Гир был прав, и в начале двадцатых годов по договоренности между Советской Россией и Японией было принято решение о разоружении и расформировании корейских партизанских отрядов, дислоцированных на Дальнем Востоке. Часть отрядов, не пожелавших разоружаться и расформировываться, перешла на территорию Китая. Советская власть укреплялась, несмотря на отдельные акции со стороны белогвардейцев, которые в основном тоже нашли убежище на китайской территории.

Началась чистка остатков белого движения на Дальнем Востоке. Чрезмерно активизировал свою работу ВЧК (Всероссийский Чрезвычайный Комитет). Чекисты в черных кожанках наводили страх и ужас на всех людей. Доносы, жалобы, сведение личных счетов заработали с невиданным размахом. Широкое поле деятельности было открыто для завистливых людей, скрывавших до сей поры червоточину в душе.

Хан Ан Гира дважды забирали в губернское ЧК. И оба раза родные и близкие не надеялись, что он вернется. Убитые горем, прощались они, как-будто провожали в последний путь. Но оба раза спустя пару дней он, молчаливый и задумчивый, возвращался домой. Он никак не мог понять, кто это так настойчиво и упорно писал доносы на него. Вроде бы никому в жизни  зла не желал. Наоборот, по возможности, старался помочь. В ЧК вспомнили и любовную связь с японкой.

Единственное, что спасло Ан Гира  то, что он добровольно, одним из первых, передал безвозмездно в пользу государства завод и собственный дом. Эти беседы в ЧК окончательно убедили Ан Гира, что пришла жесточайшая власть в государстве, где ценности и достоинства отдельного гражданина превратились в ничто в сравнении с мировыми идеями. Надо быть очень осторожным в общении. Сократить и пересмотреть круг знакомых и друзей. Ан Гиру в ЧК пришлось дважды рассказывать и проживать заново свою трагическую жизнь, которая началась в далекой Корее. Ему нечего было утаивать и скрывать. Всегда в жизни был он честен и справедлив. Он стремился к лучшей жизни и не хитрил. Все, чего он добился , это результат упорного труда и сильной воли. Ан Гир не был осужден. А это значило, что и среди сотрудников ЧК были понимающие и справедливые люди.

Надо сказать, почти все, кто попадал в ЧК, были осуждены и многие расстреляны. Большая семья от радости готова была взяться за любое дело, чтобы быстрее вновь встать на ноги…

Ан Гир же после недолгих раздумий решил организовать леспромхозовское хозяйство. Для начала он создал артель и начал набирать рабочих, готовых работать в таежных условиях.

Ему предоставили заброшенный леспромхоз в глуши. Определили план поставок. Закупив оборудование, инструменты и продукты, он с группой рабочих выехал в назначенный район. Умение управлять людьми и организовать работу помогли Ан Гиру в короткий срок наладить отгрузку леса. Финансовое положение в семье быстро улучшалось. Близкие, привлеченные к этому делу, старались вовсю.

В скором времени Ан Гир решил часть финансовых средств направить на коммерческое дело, в котором до революции преуспевал. Под контролем Ан Гира коммерцией занялись его младший брат и братья жены.

Коллективизация, охватившая всю Россию, не обошла стороной Дальний Восток. Корейские поселения медленно, но уверенно стали превращаться в коллективные хозяйства (колхозы). Но очень много еще оставалось зажиточных единоличников, которые из года в год богатели и приумножали свое состояние.

В таких условиях план коллективизации оказывался под угрозой срыва. Придуманная репрессия против трудового народа под лозунгом «борьбы против кулачества» помогла довести коллективизацию до логического конца. Умение корейцев хорошо трудиться как индивидуально, так и в коллективе помогло корейским колхозам быстро стать рентабельными и заняться обустройством быта колхозников. На средства колхозов начали строить детские сады и школы, электрифицировать хозяйства.

Большая семья Хан Ан Гира обрастала детьми. У Ан Гира с Марией к началу тридцатых годов было уже пятеро детей. Дочери Ге Сун, Ок Нён, Ок Пун и сыновья Ён Гын, Павел. У младшего брата Се Гвона – четверо детей: сыновья Ен Хо, Ён Нюр и дочери Бу Нок и Шура. У двух братьев Ким Марии — Сан Хо и Чан Себ — было шестеро детей.

Жить всем под одной крышей уже было сложно и обременительно. Поэтому, не дожидаясь семейных скандалов, которые несомненно назревали, Ан Гир решил каждой семье купить дом, чтобы они могли вести отдельное хозяйство. Родные и близкие с радостью приняли такое решение и с энтузиазмом взялись обустраивать свое жилище.

Это решение было своевременным и позволило сохранить очень теплые отношения между родственниками, которые в дальнейшем передались детям. Двоюродные братья и сестры всегда относились друг к другу как самые близкие, кровные родные. Все семейные праздники отмечали вместе дружно, весело и радовались успехам близких.

Время летело быстро и незаметно. Старшая дочь Ан Гира, Ге Сун, выросла стройной, высокой и боевой. Настала пора любви. Она подружилась с симпатичным парнем из корейского колхоза, добрым и отзывчивым Ким Чан Дином. В его семье было три сына и дочь. Их воспитывала с малолетнего возраста мать – вдова Тен Сян Гым (что означает самородок), потерявшая мужа в двадцатичетырехлетнем возрасте.

Чан Дин был вторым сыном. Несмотря на тяжелое детство, он смог получить семиклассное образование. Был трудолюбив и не боялся работы. Его отличали душевная доброта и благородство, исключительная честность и порядочность.

Ан Гиру этот молодой работящий кудрявый парень сразу понравился, и он был не против породниться и принять его в свою семью. После шумной веселой свадьбы со свадебным кортежем из тройки лошадей с колокольчиками Ге Сун заявила, что будет жить отдельно и вступит в колхоз. Ан Гир был спокоен за дочь. Он знал, что она все равно не пропадет и решил особо не противиться, хотя в душе всегда был против коллективного ведения дела или хозяйства. Он  привык единолично принимать решения и рисковать своим нажитым имуществом.

Ге Сун вступила в колхоз и начала работать воспитательницей в детском саду. Чан Дин начал работать трактористом в колхозе. Ан Гир помог приобрести им отдельный небольшой дом в колхозе. Спустя год у них появился первенец. Назвали его Ромой. Стали потихоньку наживать добро и жизнь из года в год становилась лучше и богаче. Появилась возможность помочь младшему брату Сан Дину учиться в Томском Политехническом Институте.

Депортация в Среднюю Азию

Настала вторая половина 1937 года.

В то время, как простой народ жил и трудился, Страну Советов ждали большие испытания. Накануне приближающейся войны близость агрессивной в то время Японии к советскому Дальнему Востоку, населенному в основном корейцами, казалась источником опасности. И советское правительство приняло решение о переселении корейцев в Среднюю Азию. Это решение, как гром среди ясного неба, потрясло и вмиг омрачило жизнь целого народа.

Безысходность, растерянность и страх перед неизвестностью – вот что царило в каждой семье. Жесткий график погрузки в эшелоны отдельно по каждому району, поселку не давал возможности Ан Гиру собрать всех родственников вместе. Решено было по прибытии на место назначения, постараться соединиться, или, по крайней мере, быть рядом.

Ан Гир, на долю которого выпали тяжелые испытания, из которых он с достоинством выходил, чувствовал полную растерянность и беспомощность. Он стихийно готовился к переезду в общем потоке таких же растерянных людей.

Наспех запланированные мероприятия по сдаче недвижимости, имущества, а также сельхозпродукции государству изначально были сорваны. Мало кто верил, что по приезде всем выдадут компенсационные деньги. Недвижимость и имущество продавались за бесценок. Личный скот забивался и заготавливался на дорогу.

Попытки перебраться в Китай, Корею, Сахалин жестоко пресекались без суда и следствия. Для успокоения и снятия напряженности  пускались слухи, что переселение временное. Но всем было ясно, что это надолго. Обвинения в предательстве и шпионаже корейцев явились основной причиной переселения целого народа.

В дальнейшей истории России эта практика будет использована на крымских татарах, прибалтийских и кавказских народах. Корейцы первыми попали под этот жесточайший акт государственного насилия.

В товарные вагоны размещали по три-четыре семьи. Великое переселение продолжалось всю осень 1937 года, захватив часть декабря.

Попытки придать организованность при приеме переселенцев вызывали нервозность и озлобление со стороны местного населения. Только присутствие на местах уполномоченных по переселению (всемогущих сотрудников Госбезопасности) не позволяло вспыхивать конфликтам.

Местные органы в такие сжатые сроки, естественно, не могли подготовить временные жилища для такого большого количества людей. Всех вновь прибывших разместили в наспех оборудованных помещениях для скота. Каждая семья от другой отгораживалась ширмой из покрывал. Стояло несколько буржуек, которыми обогревались и готовили пищу по очереди.

Много семей были вынуждены до наступления холодов подготовить землянки, утеплив их камышами, которых было здесь в избытке. Затягивался отвод пахотных земель под хозяйства. Много земель отводилось на болотистых местах, где надо было до начала посева провести мелиоративные работы. Помогли в такой ситуации наилучшие качества, присущие корейцам. Это трудолюбие, организованность и сплоченность в трудные времена.

Очень трудно было в новых условиях старикам и маленьким детям. В семье Ге Сун и Чан Дина в первую зиму умер сын, который родился перед переселением.

Ан Гир со своими родственниками оказался в Верхне-Чирчикском районе недалеко от Ташкента, в междуречье Чирчика и Карасу. Впоследствии  несколько хозяйств создали на этом месте колхоз «Социализм».

Ан Гир не был приспособлен к сельскохозяйственному труду. Но отсутствие другой работы вынудило его заняться выращиванием сельхозпродуктов. Наличие приличного капитала в виде золотых монет позволило приобрести несколько жилищ, разместиться и пережить зиму.

Привыкший постоянно заниматься делами, Ан Гир почувствовал некоторую опустошенность и растерянность, но старался не показывать вида другим. Он улыбался, стараясь всех приободрить. Говорил, что с голоду не помрем… Выкрутимся как всегда. Весной решим, чем будем заниматься. А пока будем держаться вместе.

Дочь Ан Гира, Ге Сун, с мужем Чан Дином и родственниками разместились в маленьком поселке «Новая жизнь» рядом с дорогой, связывающей Ташкент с Паркентом. Для жилья приспособили помещение для скота, соорудив двухъярусные нары из выделенных стройматериалов.

Переселенцы потихоньку стали привыкать к неудобствам и трудностям, которые постоянно преследовали их. С наступлением зимы главной задачей каждой семьи был обогрев жилья и добыча пропитания. Припасы с Дальнего Востока таяли на глазах. Часть продуктов покупали у местного населения. Но в основном были вынуждены пешком ходить на рынки Ташкента. На это уходил целый день. Особенно тяжело было возвращаться обратно с грузом. Но, несмотря на это, для каждой семьи такие базарные дни были поистине настоящими праздниками. Столько было радости от ощущения, что наконец-то можно поесть досыта вкуснятины.

Старались в одиночку не ходить, потому что в пути часто нападали грабители. Убивать не убивали, но отбирали все: и деньги, и продукты.

Здесь на чужбине сложилась необычная ситуация. Если на Дальнем Востоке уровень жизни каждой корейской семьи был различным, в зависимости от социального положения, то здесь все оказались в одинаковом положении бездомных и поэтому особых конфликтов на социально-бытовой почве не было.

С началом весны, которая, к удивлению корейцев, начиналась с февраля месяца, переселенцы стали потихоньку приходить в себя. В поисках надежного места для обустройства и соединения со своими родственниками началась миграция части переселенцев.

По плану размещения переселенцев основная масса корейцев Ташкентской области была сосредоточена в Средне-Чирчикском и Нижне-Чирчикском районах с большими площадями освоенных и неосвоенных земель. Здесь были размещены около 3000 хозяйств. В Верхне-Чирчикском районе с несколькими колхозами и сельхозартелями было расселено 250 хозяйств.

Переселенцы были приятно удивлены тем, что в районе было несколько корейских артелей, организованных еще с середины двадцатых годов, в числе которых трудился Пак Кен Дю, рисовод-селекционер. Сорт риса «кендю» был выведен именно им. Этот рис обладал исключительными вкусовыми качествами. Аромат его при варке чувствовался на большом расстоянии.

Переселенцы-корейцы активно взялись создавать колхозы, хотя часть из них склонялась в пользу единоличных хозяйств с арендой земли у сельхозартелей.

Ан Гир и его семья были убежденными единоличниками и поэтому не торопились с вступлением в колхоз. Ге Сун с Чан Дином решили вступить в созданный колхоз «Политотдел». Учитывая, что Чан Дин работал трактористом, имел семиклассное образование и умел вести учет, его попросили возглавить рисоводческую бригаду в колхозе.

Система оплаты труда в колхозе сводилась к выделению земельного надела в полгектара. Ге Сун была вынуждена заняться обработкой этого участка земли. Засевали участок и рисом, и овощами. Реализация собранного урожая позволяла выживать и существовать.

Так потихоньку стали обустраиваться на новом месте. По мере накопления средств приобретали жилище, а затем достраивали его. Ностальгия по Дальнему Востоку потихоньку стала вытесняться желанием быстрее обустроиться на новом месте.

Корейцы стали привыкать к новым природным условиям. Начали обзаводиться домашними животными. По примеру местного населения обзаводились коровами, которые давали молоко, незаменимый продукт питания для детей.

Не успели освоиться, как грянула новая беда. Началась Великая Отечественная Война с Германией. Корейцев по известной причине не отправляли на фронт. Не успели призвать местное население, как в дома вчерашних призывников стали приходить похоронки с фронта. Это было всеобщее горе, и перед ним беда корейцев, связанная с переселением, оказалась второстепенной и быстро забылась.

Движимые порывом помочь стране в трудную минуту, корейцы проявляли героизм на трудовом фронте. Старались получать максимальные урожаи для нужд фронта. Многие собирали и сдавали накопленные деньги для обеспечения фронта танками и самолетами.

Чан Дин за высокие показатели в сборе урожая риса в военные годы был награжден орденом Ленина.

В семье Ан Гира дела шли неважно. Золотой запас потихоньку иссякал. Держать всех рядом с собой смысла не было. Надо было каждому предоставить самостоятельно решать свою судьбу. Ан Гир чувствовал, что его Судьба скоро придет к концу. Ему скоро шестьдесят лет. Накануне юбилея, к которому все усиленно готовились, он собрал всех родственников и сказал: «Я очень рад, что вы все рядом со мной, любите и уважаете меня. Я старался одинаково ко всем относиться, никого не выделял и не обижал. Если кого-то обидел, простите меня. Я стар и силы покидают меня и поэтому хочу, чтобы после моего юбилея каждый сам решал, как ему дальше жить. Идите по своему выбранному пути и за меня не держитесь. Каждому я дам на первое время деньги из своих сбережений. Я хочу, чтобы вы все в последний раз повеселились на моем юбилее».

И вот он настал – День Юбилея… Народу собралось очень много. Приехали издалека друзья Ан Гира. Стол ломился от разнообразной еды. Самогона нагнали целую столитровую бочку. Все веселились от души. Под бой барабанов танцевали до упаду.

К вечеру друзья и гости заторопились домой. Ан Гир встал на их пути и настойчиво попросил остаться на ночь. Его просьбу трудно было не уважить. И все остались на ночь. После шумного дня уставшие гости и друзья сидели на теплом полу. Они по очереди состязались в пении, шутками и прибаутками заполняли паузы. Ан Гир, участвовавший в начале этого шутливого состязания, потихоньку пересел в угол комнаты, подложив за спину корейскую подушку.

Перед его глазами появился старец «синсен», тот самый, который разговаривал с ним в далеком детстве в Корее. Ничего не сказав, старец положил руку на плечо Ан Гира, повернулся и стал уходить, дав понять, чтобы  он следовал за ним. Прощальным взглядом Ан Гир посмотрел на ничего неподозревающих гостей и закрыл глаза. Душа Хан Ан Гира покинула его. Он уже не слышал ни громкого плача, ни причитаний жены Марии, детей и родных. Похоронили Ан Гира на третий день на местном кладбище колхоза «Социализм».

Так закончилась Дорога Судьбы этого сильного духом человека.

* * *

После похорон, спустя некоторое время, получив причитающуюся каждому часть семейного золота, родственники со своими семьями стали разъезжаться по разным местам огромной страны в поисках лучшей жизни.

Привыкших к постоянной опеке Ан Гира, их преследовали неудачи. Обремененные проблемами выживания, родственники потихоньку стали забывать Ан Гира и в скором времени совсем перестали посещать место его захоронения.

Братья Ким Марии уехали в Краснодарский край и на Северный Кавказ. Дети Се Гвона переехали в Пскентский район, а оттуда в Янгиюль. Сам Се Гвон, младший брат Ан Гира, не смог смириться с потерей брата, который заменил ему отца и мать. Спустя год  его похоронили рядом с братом.

Ким Мария пережила своего мужа почти на восемь лет. Ее юбилей отпраздновали скромно в кругу близких родственников. Сохранилась фотография ее юбилея, где она сидит с внучкой Милой, дочкой старшего сына Ен Гына. Похоронили ее в соседнем колхозе «Узбекистан» в середине пятидесятых годов. В то время здесь жили старший сын Ен Гын и вторая дочь Ок Нён со своими семьями.

Старшая дочь Ан Гира продолжала жить с мужем Чан Дином в колхозе «Политотдел». Скончалась после непродолжительной болезни в 83-летнем возрасте. Автор этих строк является третьим сыном супружеской четы Хан Ге Сун и Ким Чан Дина.

При прокладке новой трассы Ташкент-Янгибазар-Паркент автодорога прихватила часть кладбища. По обычаю надо было перезахоронить прах Ким Марии, но дети не успели сделать это. Дорога была заасфальтирована, и найти могилу стало невозможно.

Будучи похороненными буквально рядом с местом обитания своих детей Ан Гир и Мария были преданы забвению. По странному стечению обстоятельств ни у одного из многочисленных внуков Ан Гира от сыновей не родился продолжатель рода, то есть правнук. Прямой главный потомок Хан Ан Гира , Аркадий , живёт в Москве. От двух браков у него только три дочери. Так что на Аркадии, внуке от старшего сына Ен Гына, закончилась родословная ветвь некогда крепкого несгибаемого человека.

Кто знает… Возможно, это было наказанием за ничем неоправданный поступок отца Ан Гира, Хан Бон Сека, который подверг сожжению собственных детей в родном доме. И даже такой сильный человек как Ан Гир не сумел изменить судьбу, которую предначертал ему огонь, поглотивший его дом.

Из всего написанного я сделал для себя определённые выводы.

Мой дед Хан Ан Гир силой духа и бережным отношением к жизни, подаренной ему судьбой, сумел уберечь от злого рока свою многочисленную семью, хотя на их долю выпали две мировые войны, революция, гражданская война, репрессии и депортация.

Удивительно, но это факт.

Жизнь хрупка и сложна. У каждого она одна и может оборваться в любой момент от множества объективных и субъективных причин. Поэтому нужно относится к ней бережно и с любовью.

Я  атеист и материалист, но хронология трагических событий в последующих третьем и четвертом поколениях склоняет меня к мысли, что злой рок нет-нет напоминает о себе.

С давних времён корейцы бережно относились к праху своего предка-родоначальника и даже при переезде увозили его прах с собой, чтобы перезахоронить на новом месте. Считалось, что он оберегал свой род от несчастий и бед.

Нельзя предавать забвению прах предков, которые дали тебе самое ценное — жизнь. Они с нами и оберегают нас, пока мы их помним.

2010 год

Послесловие

Прошло почти два года с тех пор, как был закончен рассказ «Дорога судьбы». Оставалось только отредактировать и выложить в Интернет.

Но трагическая гибель сына перевернула всю нашу жизнь.

Все наши усилия спасти его оказались тщетны. Он угасал на наших руках. Боль утраты невыносима… И время, как оказалось не лечит…

Мы живем, загружаем себя делами, работой, занимаемся внуками, лишь бы поменьше оставалось времени, когда остаешься один на один со своей болью.

За последний год я даже освоил гитару вместе с внуками и стал петь… Очень хотелось играть на гитаре то, что нравилось сыну и допеть то, что он не успел. Его любимые песни под гитару почти каждый день звучат в нашем доме.

Это помогает нам жить.

И, наверно, об этом будет мой последний рассказ.

 

г. Ташкент, Декабрь 2012г

Ким Ге Ро

* * *

Сохранились старые фото которые мы публикуем.

   * * *