Гитара в доме

Появление гитары в доме — это целая история, связанная с самым тяжёлым, трагическим периодом жизни нашей семьи. Ровно год, как с нами нет любимого сына Павлика. Постоянно всплывают в памяти последние дни, часы мучительного расставания… И становится так обидно и больно, что слёзы сами собой наворачиваются на глаза. И ещё обидней становится от того, что мы не смогли его спасти, и жизнь, как ни в чём не бывало, идёт своим чередом…

Солнце всходит каждое утро, птицы по утрам щебечут, люди потихоньку начинают хлопотать и суетиться. Такова земная жизнь.

Слышу, как повернулась в постели Лора. Больше всего досталось ей в последние годы. Просыпаясь по ночам, очень редко вижу её спящей. Когда она засыпает и спит ли вообще, не знаю…

Сам я целый день с утра до вечера занят делами и хлопотами, которых всегда много в колхозном доме, но сейчас они помогают мне забыться. А вечером, едва добравшись до постели, уснуть, чтобы успеть восстановиться до утра, как-то прожить ещё один день, и ещё… Думать об этом невыносимо…

Проснувшись рано утром, если Лора не спит, беру в руки гитару и тихо напеваю любимые песни сына. Поразительно, как легко, быстро и с любовью открылась мне гитара. Ощущение такое, что душа Павлика  живет в ней и помогает мне. Гитара как-то незаметно перестала быть просто инструментом. Она стала членом семьи. Эту гитару Павлик выбирал сам в торговом центре Тель-Авива. Мама вспоминает, что он так долго её выбирал, извлекая звуки, что, в конце концов, подключился к этому процессу продавец-музыкант, давая дельные советы. Эта гитара оказалась испанской.

В тот же день вечером мы, как обычно, связались по скайпу, и Павлик осторожно, боясь расстроить меня, как ему казалось, несвоевременной дорогой покупкой, сказал, что купил испанскую гитару.

Увидев его сияющие радостью глаза, я обрадовался не меньше его, пожелал побыстрее освоить гитару  и поздравил с удачной покупкой. Гитара — сложный инструмент, и освоить её без особого на то таланта даже здоровому человеку не просто. А Павлику в состоянии гемодиализа и химиотерапии… в одиночку, без учителя…, я думал, не по силам. Но радовало его желание и стремление жить, привычка работать, чего-то достигать… В обычной жизни ему всегда не хватало времени для души, для себя. Работа, семья, бесконечные хлопоты. Кто знал, что именно это называется счастьем. А сейчас появилось время и, самое главное, я понимал, это отвлечет от тяжелых мыслей и трудного лечения.

Единственной радостью были прогулки к морю. Поэтому мы старались снять квартиру на побережье. Купаться Павлу было нельзя, и мы долго бродили босиком по прибрежному песку, то думая каждый о своем, то вспоминая какие-то эпизоды из жизни. Павлика тянуло к морю, особенно когда спадала жара и близился закат. Мы подолгу сидели на каком-нибудь валуне и слушали шум моря, наблюдая за парусниками и дельтапланами. Где-то там кипела жизнь, и она долетала до нас брызгами волн и морским прибоем… И надеждой, что очень скоро Павлик поправится, и мы вернемся домой. Здесь, вдали от родины, особенно остро чувствуешь, как дорог тебе родной дом, твоя семья, твои нескончаемые заботы о близких и дорогих тебе людях…

Когда начались летние каникулы, я видел, как стосковались дети по отцу, и ещё больше Павлик по своим дочуркам и Оксане. Жизнь в Израиле неизмеримо дорогая. Но что может сравниться с радостью Павлика от встречи с семьей. Мы благодарны посольству Израиля в Узбекистане за помощь в отправке семьи. Два самых тяжелых лета в жизни Павлика они были рядом с ним вдали от родного дома. И это тоже была его жизнь, наша жизнь со своими радостями и печалями. Я не могу писать об этом подробно… Очень больно… Скажу только, что Павлик, как бы плохо себя ни чувствовал, старался держаться и был, как всегда, ласковым, внимательным и нежным отцом, мужем, сыном.

Шло время. Мы все как-то забыли о гитаре. Первый этап изнурительного лечения подходил к концу. Лето в кругу семьи пролетело незаметно, хотя легким его не назовешь. Проводы семьи домой были грустными. Наша дорогая уютная квартира на берегу моря как будто осиротела без детского шума. Вскоре мне тоже пришлось уехать по состоянию здоровья. Морской климат оказался губительным для меня, и, если честно, я думал, что еду домой умирать. Но не это меня волновало. Я видел, как обеспокоены моим состоянием Лора и Павлик, и сердце болело от мысли, как им трудно будет без меня. Но мне было суждено выжить.

После нашего отъезда тоска по дому у Павлика обострилась. Он все чаще и чаще брал гитару в руки. И по урокам в Интернете что-то наигрывал. Под его бренчание мама стирала, делала уборку или готовила еду, хотя это была трудная задача. Его тошнило от запаха любой пищи. Поэтому надо было готовить понемногу и быстро, или что- нибудь мучное. Спасали фрукты, которых там много. Он кушал их с удовольствием. А потом опять брался за гитару. Она ему явно нравилась. Он с удовольствием занимался по Интернету, а мама радовалась, что он забывает о болезни. И вот через два-три месяца, он вдруг заиграл… Он пел и играл… Тихо, задушевно, приятным мужским голосом. И единственным зрителем и слушателем была мама.

 

«…Белая береза я тебя люблю.
Ну, протяни мне ветку свою тонкую.
Без любви, без ласки пропадаю я,
Белая береза, ты любовь моя…»

 

С каждым днем Павлик осваивал все новые и новые песни. И гитара помогала ему через песни выговориться, открыть свою душу, передать свою боль-тоску, своё последнее «прости» всем, кого он любил. Это были песни Булата Окуджавы и Николая Расторгуева. И надо было слышать КАК он их пел. Маме не забыть этого никогда.

Подходила к концу первая осень в Израиле. Тоска по родному дому и близким терзала душу Павлика все сильнее. Последние анализы были хорошими, и мы приободрились. Надежда и радость переполнила наши измученные сердца. Врачи решили на два–три месяца сделать перерыв в лечении и отпустить Павла домой.

Встреча в аэропорту была трогательной. Мы все так долго ждали этот день… Мы верили, надеялись и любили…, как никогда. И это помогало нам жить. Наконец мы все вместе.

Павлик вышел из здания аэропорта уставший, но радостный и счастливый. Его милая улыбка не сходила с лица в ожидании близкой встречи с семьей. На спине у него примостилась гитара, точь-в-точь, как маленький ребенок на спине у азиатских женщин. Она не была чем- то лишним или посторонним и с любопытством выглядывала из-за Павлушиного плеча, как будто знакомилась с нами. Мне всегда казалось, что ребенку очень неудобно на спине. Ни пошевелиться, ни потянуться. Но что удивительно, в этом, казалось бы, неудобном положении дети переставали плакать. И, согретые теплом самого близкого, родного человека, засыпали крепким сном. Так выросли я и мои братья и сестры. Нашей матери приходилось много работать, чтобы кормить семью, а так и руки свободны и ребенок под присмотром. И, наверно, поэтому так близка мне стала эта гитара, неотъемлемая часть Павлушиной жизни.

Уладив дела с продолжением лечения, Павел окунулся в работу банка. Ещё раз мне хочется поблагодарить друзей по работе за понимание душевного состояния нашего сына, не мыслящего себя вне работы. Все эти трудные годы он чувствовал их поддержку и внимание.

А судьба этой гитары сложилась так. Несмотря на отчаянное, а скорее всего, упрямое сопротивление со стороны старшей доченьки Настеньки, поглощенной игрой в шахматы, нам все-таки удалось убедить её записаться на уроки гитары. Занятия проводил великолепный гитарист, первоклассный преподаватель Сергей Владимирович Косымбаров. Настенька ездила на уроки с бабушкой Галой во Дворец Авиастроителей, где ещё занималась в танцевальном кружке.

Честно говоря, она ходила на гитару без особого энтузиазма, скорее всего, по принуждению, не желая расстраивать папу. Так прошло месяца три. Надо было снова торопиться в Израиль. Стабильное состояние здоровья, полученное в Израиле, постепенно ухудшалось. Поехали Павлик и мама, оставив гитару в Ташкенте, чтобы она не обременяла в пути. Но я им наказал по приезде обязательно купить вторую гитару, что они в скором времени и сделали. Несмотря на ухудшение здоровья, Павлик остался верен себе и так же ответственно и долго выбирал вторую гитару. И она ответила ему благодарным, великолепным звучанием.

Мы радовались каждому его новому успеху, и он пел для нас и вместе с нами, общаясь по скайпу. И тепло родного дома согревало Павлика в чужой, далекой стране.

Снова весна сменилась летом, а лето — осенью. Вновь долгожданная, но утомительная встреча в аэропорту города Ташкента и вторая гитара за осунувшимися плечами сына.

Вторую гитару Павлик подарил Алеше. Я сам отвел его к тому же Сергею Владимировичу. Он сомнительным взглядом посмотрел на мальчика  ростом с гитару и предложил: «Может, подождем год, другой, пока подрастет, а то совсем охоту отобьем у мальчика, — и переспросил, – ты точно хочешь научиться играть на гитаре?»  «Да, хочу,» — утвердительно ответил Леша. И мы стали ходить два раза в неделю по одному часу после занятий в школе. Упражнение за упражнением, первые простые мелодии, затем посложнее. Прошло буквально три месяца, и Леша стал играть красивые, довольно непростые мелодии.

Как-то в начале марта на моем дне рождения, когда собрались все дети и внуки, я попросил Лешу показать, чему он научился. Леша с гордостью взял в руки подаренную гитару, не глядя в тетрадь с аккордами, сыграл музыкальные этюды «Былое», «Раздумье», «Дом восходящего солнца».

Настенька же играть не захотела, сославшись на то, что привыкла играть на своей гитаре, а она осталась дома. Павлик был приятно удивлен успехами Леши, ведь Настенька занималась больше года, но играла примерно на том же уровне. Но с тех пор между детьми началось соревнование. Каждому хотелось играть лучше. Настеньку уже не надо было убеждать. Она то ли повзрослела, то ли пришло её время. Она быстро шла вперед, чем радовала нас и, больше всего, папу. Теперь она брала гитару не по принуждению, а получала удовольствие. Самое главное – под звуки гитары научилась петь Санечка, младшая доченька. И теперь втроём они устраивали концерты по скайпу для Павлика и бабули Лоры, чтоб им не было очень тоскливо. Потом были выступления на сцене для ветеранов труда, в День Победы дуэтом на двух гитарах и вместе с Санечкой, она у нас солистка.

Сергей Владимирович, узнав о болезни Павла, проникся большим уважением и теплотой к нашей семье. Он старался научить детей играть те мелодии, которые должны были нам обязательно понравиться, учил аккомпанировать старым советским песням, которые мы с детьми с удовольствием поем в часы отдыха.

Павлик любил петь под караоке и подсознательно всегда хотел играть на гитаре. Но жизнь его была заполнена работой в банке и заботой о семье. Время на гитару появилось лишь на закате жизни. Но его упорство, желание жить и осваивать, несмотря на болезнь, любые проявления жизни, дали свои плоды. Настенька и Леша потихоньку за короткий срок подружились с гитарой на всю жизнь. Я не думаю, что они станут профессиональными гитаристами, это и не обязательно, хотя и не исключено, но с гитарой жизнь их будет богаче и интереснее. Это – друг, который всегда рядом, это память о человеке, который очень дорог нам всем. И гитара зазвучала в нашем и в Павлушином доме, как он этого хотел.

Наступил последний день и час в жизни Павла. Не зная почему, но я решил собрать всех своих близких. Лешу попросил взять гитару. Павлик полулежал с закрытыми глазами. Он приоткрыл глаза, услышав шум, и снова закрыл их. Силы покидали его. «Леша, подыграй мне песню «Журавли», — попросил я и увидел, как глаза его наполнились слезами. И я запел:

 

«…А превратились в белых журавлей…
…Летит, летит по небу клин усталый.
Летит в тумане на исходе дня.
И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня…»

 

Песня кончилась. Леша, несмотря на душевное состояние, сумел доиграть до конца. Я посмотрел на сына, из-под закрытых век у него катилась слеза. Он слышал нас, слышал свою последнюю песню на земле. Он последний раз глубоко вдохнул и стал спокойным и отрешенным. Душа покинула его и ушла в безвозвратный, неведомый мир.

На память пришли слова сына: «Я так люблю вас, что не представляю свою жизнь, если вас не будет…» А как же теперь жить нам, сынок?…

 

* * *

 

Похоронили мы Павлушу рядом с самыми близкими людьми. Чтоб не было ему одиноко, я соорудил металлическую конструкцию «Под небом голубым есть город золотой». Свод неба и ворота в дивный сад, который охраняют златоглавые львы. И два журавля – один улетает в небо, другой рвется ввысь, но пока не может улететь, и боль-тоска журавлиным криком разрывает тишину.

Что удивительно, дети верят, что папа там и ему хорошо. Они чувствуют, что он, как всегда, рядом…  Любит и оберегает их… Они часто ходят в гости к нему не только в родительские дни, разговаривают с ним, поют свои песни, играют на гитаре, читают стихи, рассказывают свои новости. Они приходят к папе и это праздник.

Прошел год. Густая зеленая трава одеялом укрыла нашего сына. Ему так хотелось, я это знаю.

А гитары радуют нас и живут в Павлушином доме: одна – там, где он родился, вторая – где родилась и живет его семья.

* * *

 

Майский ласковый ветерок залетел в открытое окно. До меня донеслась самозабвенная песня волшебника дрозда. К этой птице у нас особое отношение. По странному совпадению, она прилетела к нам в первую ночь после того, как душа покинула Павлика и теперь прилетает домой каждый год в это же время. И мы невольно ждём её. Это ночная птица. Она не любит шума и суеты, и начинает петь, когда спускается глубокая ночь, наступает тишина и смолкают все птицы. И если вы не заснули вдруг, благодарная птица удивит вас своим пением до начала восхода солнца. «Звуки вырастают как цветы, грустные, веселые, любые…» Они до глубины души трогают нас. И хочется слушать и слушать… Как  будто беседуешь с сыном… И незаметно приходит сон.

И снова раннее утро. Я чувствую, что Лора не спит, думает о сыне. Ещё немного, и она встанет, начнет хлопотать, и жизнь пойдет своим чередом. Но именно в эти немногие предутренние минуты я понимаю, как мы близки и дороги друг другу. И я знаю, как задержать это мгновение, как передать сыну, что мы его помним и любим…

Я взял гитару и под тихие переборы струн, чтоб не спугнуть птицу, в предутренней тишине зазвучала любимая песня Павлика:

«Эх, дороги, пыль да туман.
Холода, тревоги, да степной бурьян…
…Край сосновый, солнце встаёт,
У крыльца родного мать сыночка ждёт…»

 

 * * *

 

Май 2012г